Интервью

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 02 Июнь 2016

Просмотров: 9631

На фото: Роман Янас показывает Анне Коневой и Елене Коневой (справа) экспозицию в созданном им Музее военнопленных в городке Чешска Вес

Фото: Ирина Шульц

Визит в Чехию в мае 2016 года Елены и Анны Коневых, внучек маршала Ивана Конева, был связан с посещением мероприятий, посвящённых памяти военнопленных, погибших в рабочих лагерях в Есеницких горах. В Праге Елена и Анна возложили цветы к памятнику деду, побывали у Староместкой ратуши, где установлена мемориальная доска в его честь и встретились с политиком Иваном Грузой, который рассказал им, как он со товарищи борется против размещения дополнительной таблички на постаменте памятника Коневу. Встреча была организована при посредничестве «Пражского экспресса», а после неё мы воспользовались возможностью задать Елене Коневой несколько вопросов.

— Елена, когда вы в последний раз были в Чехии?

— Последний раз я была в Праге где-то в 2006 году. Это был частный визит — в Праге гастролировал ансамбль Игоря Моисеева, к которому я имею отношение. Вместе с ним и приехала.

— Нынешний ваш визит тоже частный. Он несколько неожиданный. Что вас подвигло?

— Я и сама до сих пор до конца не поняла. Видимо, это великая сила соцсетей, где мы все познакомились, стали общаться. Я прочитала материал Володи Снегирёва о молодом человеке, чехе Романе Янасе, слесаре из маленького городочка: он вдруг собирает сведения о военнопленных, которые погибли в тех местах во время войны. Знаете, наверное, даже в России не все сподобятся на такое благородное дело. Это очень кропотливая работа: восстанавливать имена, списываться с родными… На полях фейсбука меня пригласили приехать на его мероприятие 14 мая, и я согласилась. Меня действительно потрясло, что человек — молодой, современный, который никак не связан с войной, — занялся таким делом.

— Каковы ваши впечатления от поездки?

— Я абсолютно не жалею, что приехала. Я всё воспринимала в свете того, что сейчас творится в мире, как все друг друга ненавидят и хотят уничтожить — войной или моральной пропагандой… А в этом городочке я поняла, что мы можем жить все вместе, в мире, что мы все одинаковые, что есть люди, которые живут прошлым и делают всё, чтобы оно было настоящим, а не придуманным в угоду веяниям времени. Я испытала очень хорошие, тёплые, дружеские чувства при поездке туда. А ещё меня поразила необыкновенной красоты природа. Эти величественные горы, воздух, пение птиц, соловьёв. Такие же соловьи поют у меня на даче. Все мы одинаковые — все состоим из плоти и крови.

— На панихиде вы сказали, что хотите мира, и что ваш дедушка лучше бы сидел под сиренью с внуками, чем воевал…

— Я вспоминаю фотокадры, как пражане встречали Ивана Конева. Сколько людей было! Их же специально на эту встречу не привозили, не сгоняли — они сами пришли. Цвела сирень. И деда встречали огромными букетами сирени. И у деда был на даче самый большой и любимый куст — куст сирени. Он с удовольствием под ним сидел, особенно когда она цвела. Думаю, что он бы с удовольствием не воевал, потому что война — это грязь, кровь, все эти ужасы…

— А он часто вспоминал войну?

— Да. Знаете, многие говорят, что их воевавшие родственники старались не вспоминать войну, чтобы побыстрее забыть. А дед вспоминал. У нас на воскресные семейные обеды всегда собиралась вся большая семья: дети от двух браков деда (он никогда не делал разницы между детьми и внуками). Дед спорил со старшими детьми и рассказывал о своих военных операциях. Поэтому с детства я помню: «танки Гудериана», «армия Манштейна», «Корсунь-Шевченковская операция», «взятие Праги» — для меня это было всё на слуху.

— Вот, кстати, «взятие Праги». В последнее время появилось много исследований, в которых говорится, что большая роль при освобождении Праги принадлежит РОА, власовцам, а Конев вошёл уже в очищенный от немцев город.

— У нас эта тема в начале перестройки тоже поднималась. К сожалению, я её пропустила. И вот она вернулась снова. Я разговаривала с Натальей Ивановной, своей тётей и дочкой Конева, мы с ней договорились, что будем этот вопрос сейчас досконально изучать, потому что это и ей, и мне интересно. Я тоже недавно прочитала, что войска Конева вошли в пустую Прагу, а первым шёл Смерш, который всех убивал… Не знаю, ничего не могу сказать по этому поводу.

— А у вас есть какие-то семейные архивы, по которым вы собираетесь изучать этот вопрос?

— У нас есть очень много всего. Дед обладал совершенно потрясающей памятью, он был прекрасный рассказчик, и он очень много наговорил на диктофон. Архив сохранён. Он у Наташи, она с ним работает, я присоединяюсь. Мы хотим по архиву всё воссоздать. Во-первых, уяснить что-то для себя, чтобы можно было спорить или… соглашаться. Пока ничего не могу сказать…

— Елена, мы с вами сидим в кафе, из окна которого виден памятник маршалу Коневу. Вы сегодня с сестрой принесли к нему цветы. В Праге, именно в этом районе, существует такая тема, как размещение дополнительной таблички на постаменте, где будет написано, что Конев не только освобождал Прагу, но и подавлял восстание в Венгрии в 1956 году, «строил» Берлинскую стену и т. д. Мы с вами уже однажды на страницах нашей газеты говорили о вашем отношении к этому. Однако каковы ваши чувства сегодня, после встречи с политиком, коммунистом Иваном Грузой, который выступает против установки такой таблички?

— Во-первых, я бы хотела поблагодарить пражан за то, что этот памятник стоит. Но нам, семье, было бы не очень приятно, если бы эта табличка появилась. Иван Конев был человеком военным. Он жил в определённом строе, выполнял свои обязанности согласно принятой присяге. Он был коммунистом, он верил в коммунистические идеи. И в Венгрии тоже не всё так однозначно было, одна часть венгров убивала другую часть венгров, и да, он кому-то помог. Он выступил на стороне той части венгерского общества, чьи взгляды и идеологию он разделял. Кто-то из венгров был ему благодарен, а кто-то его ненавидел, наверное. Посчитают нужным написать — пусть пишут. История же всё равно расставит всё по своим местам. Наверное, должно пройти время…

— Неужели ещё мало времени прошло? Всё-таки 71-ю годовщину Победы недавно отмечали.

— Не знаю. У нас же теперь новая история пишется. И головы, конечно, горячие и с одной, и с другой стороны. Все пытаются опять что-то переломать, что-то изменить. Наверное, кому-то кажется, что именно его правда и есть та самая правда, которую должны знать о маршале Коневе.

— В нашем предыдущем интервью вы говорили, что, если вдруг памятник соберутся демонтировать, вы его заберёте в Россию.

— Конечно. Сейчас в России есть такое движение, связанное с демонтажем памятников в Польше, что надо все памятники вернуть в Россию, что «своих надо забирать». Перед нашими глазами уже был один пример с памятником Коневу в Польше, который сдёргивали с постамента, с верёвкой на шее. Он сейчас прекрасно стоит в Кирове, на родине дедушки. Около этого памятника собираются люди на праздники. Есть ещё Вологда, которая «борется» за звание родного города маршала. Пражский памятник — чудесный. Дедушка потрясающе выглядит. Надо будет — заберём. Я думаю, что товарищ Шойгу точно даст вагоны, чтобы его перевезти.

— Всё-таки пражане помнят Конева, здесь не только памятник, но и памятная доска на Староместкой ратуше, и улица Конева, так что, надеюсь, что этого не произойдёт.

— Мы тоже надеемся. Ещё раз хочу подчеркнуть нашу благодарность пражанам за то, что памятник стоит.

Беседовала Ирина Шульц

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 23 Май 2016

Просмотров: 7876

Иржи Машталка — профессиональный чешский политик. От депутата Федерального собрания Чехии и Словакии в 1990 году он вырос до депутата Европарламента в настоящее время. Все эти годы он оставался верен одной партии — Коммунистической партии Чехии и Моравии. Верен он и своей профессии: Иржи Машталка — кардиолог.

Фото: Дружинин Алексей /ТАСС/ Предоставлено Фондом ВАРП

Специальность врача Иржи получил в Советском Союзе. С 1975 по 1980 год он учился в Волгоградском государственном медицинском институте, с 1980 по 1982 год — в Киевском мединституте. В 2009–2011 годах окончил аспирантуру РУДН (Москва). В 2006 году при содействии Иржи Машталки был заключён договор с РУДН, на основании которого студенты этого вуза могут проходить стажировку в Европейском парламенте в качестве помощников депутата. При активном участии Иржи Машталки было создано медицинское партнёрство между Волгоградским государственным медицинским университетом и Университетом Остравы.

Указом Президента Российской Федерации Иржи Машталка в январе 2016 года был награждён орденом Дружбы. Мы обратились к депутату Европарламента, чтобы поговорить с ним о награде, о Чехии, России, Европарламенте.

— Господин депутат, вопрос к вам как кардиологу: где ваше сердце в этой сложной геополитической ситуации — в Европе, где вы работаете и живёте, или в России, где вы учились? Что «говорит» ваше сердце о Киеве, где также прошли ваши студенческие годы?

— Искренне говоря, сердце нельзя делить, даже образно. Моё сердце пульсирует там, где я дома, — в Чехии. Но это не значит, что сердце не может биться чаще тогда, когда я возвращаюсь в знакомые мне места, где я в России учился. Это случается часто благодаря нашим общим делам с городом Волгоградом или вузами. Или когда, например, вспоминаются студенческие годы…

Это касается не только знакомых мест в России, но и городов, которые в то время были частью Советского Союза, а сегодня живут своей собственной жизнью. К ним относится, например, Минск и другие регионы Белоруссии, упомянутый вами Киев и другие области Украины. А если вернуться к образам, связанным с моей профессией кардиолога, сердце, как вы знаете, может и болеть. По-своему это касается как раз Украины и Киева. После лет, прожитых там (а на Украине у меня очень много друзей), мне не безразлично, в каком кризисе пребывают люди на Украине из-за безответственных политиков, которые, при поддержке политиков из ЕС и США, оказались во главе страны после так называемого Майдана. Олигархическим элитам нет дела до людей, они их попросту обманывают...

— Не так давно вы получили орден Дружбы — государственную награду Российской Федерации от президента России. Что это значит для вас? Как восприняли эту награду ваши коллеги по Европарламенту, в частности Яромир Штетина?

— Как я уже говорил в ряде своих предыдущих интервью, для меня эта самая высокая российская награда, которую может получить иностранец, прежде всего — большое обязательство. Это оценка более чем 20-летней работы на поприще сотрудничества граждан обеих наших стран: налаживание сотрудничества между студентами и педагогами вузов, между врачами, организация стажировок... или, например, совместные проекты с целью улучшить жизнь людей, а ещё экспозиции, напоминающие о героической Сталинградской битве и совместной победе антинацистской коалиции во Второй мировой войне. Удалось это делать и на площадках Европейского парламента.

Но вы спрашиваете о реакции именно там — должен сказать, что меня поздравляли многие коллеги, несмотря на их политическую ориентацию. Что же касается моего коллеги Штетины, сегодня он относится к политикам, настроенным антироссийски, и это несмотря на то, что в своё время он считался видным гостем в тогдашнем СССР. В политической ориентации мы резко расходимся, и с его стороны никакой «похвалы» я, конечно, не ожидал…

— Наверняка вы следите за событиями в Чехии и видите, что здесь постоянно ищут «кремлёвскую пропаганду» и «агентов Путина». Что вы посоветуете тем, кто так радеет за европейскую безопасность и видит угрозу в России?

— Таким людям советовать сложно — они не слышат аргументы и не способны к рациональной дискуссии. То, что ставили в упрёк политикам до «ноября 89-го», сейчас только развивают и делают более совершенным с ещё большей политической слепотой. Говорят о пропаганде из Москвы, но при этом сами распространяют небылицы о российском влиянии в школах. К счастью, эти усилия «массировать массы» настолько интенсивны, что в результате оказываются контрпродуктивными. Наши люди оценивают отношение Запада и европейских элит к России весьма трезво и объективно. Я бы сказал — без сильных эмоций, которые транслируют некоторые политики в надежде, что антироссийские позиции принесут им некий политический капитал.

— Есть ли в Чехии и в Европе русофобия?

— Попытки нагнетать русофобские настроения заметны, но не думаю, что они могут упасть на благодатную почву. Многие СМИ провоцируют русофобию, но, в связи с тем, что у них нет большого кредита доверия от населения, люди умеют сами ориентироваться и составлять собственное мнение. К тому же ведь очевидно, кто стоит за такой позицией, кому и чему порождение этих настроений служит.

У европейцев, думаю, всё похоже — достаточно посмотреть на результат референдума в Голландии о Договоре об ассоциации ЕС и Украины. В то время как верхушка ЕС постоянно разыгрывает антироссийскую карту и делает ставку на санкции под давлением США, обычные люди и многие бизнесмены, бесспорно, приветствовали бы возвращение к взаимовыгодному сотрудничеству.

— В Европарламенте вы работаете с 2004 года. Скажите, какую, на ваш взгляд, эволюцию за эти 12 лет прошёл главный европейский законодательный орган?

— На этот вопрос коротко ответить нельзя, есть опасность упрощений и сокращений. То, что Европейский парламент за это время изменился, — это однозначно. Но это связано, например, с рядом разных международных политических и экономических событий и даже — природных явлений. Этим ответом, с вашего позволения, я и ограничусь.

— Мы постоянно видим и слышим, какие мероприятия проводятся в Европарламенте в поддержку Украины, но очень редко — в поддержку России. России поддержка не нужна?

— В Европейском парламенте есть ряд реалистически мыслящих депутатов, которые заинтересованы в сотрудничестве с Россией.

— И последний вопрос, снова как к доктору. Современное общество вполне здорово и адекватно воспринимает реальность или его надо лечить?

— В любой исторический отрезок времени казалось, что мир не в самой лучшей кондиции. Всегда находились люди, которые хотели бы его направить иначе и в иную строну — по существу, лечить его. Но я в этом отношении оптимист. И даже если нам кажется, что не только отношения между людьми, но и отношение человечества к природе и планете Земля ведут к катастрофе или даже к гибели, я надеюсь, что здравый смысл, рассудительность и инстинкт самосохранения возобладают. Именно это необходимо, кроме остальных вещей, и каждому пациенту, который хочет победить недуги и болезни. Это правда, что вокруг очень много разнородных «бацилл», которые небезопасны для жизни человека, но я уверен, что нас, «лекарей», намного больше.

Марина Нестерова

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 18 Май 2016

Просмотров: 9458

Более полугода назад чешский диссидент Петр Ул, исповедовавший в юности анархистскую идеологию, в газете «Лидове новины» написал, что в Чехии впервые за четверть века после «бархатной революции» появился узник совести, первый политический заключённый. И это — русский студент Игорь Шевцов. Полиция обвинила Шевцова в покушении на жизнь семьи министра обороны Чехии. Якобы он бросал коктейли Молотова в дом министра. В конце апреля над Шевцовым состоялся суд, который шёл два дня. В зал заседаний невозможно было попасть — все места заняли друзья Игоря, чехи. Доказательство у полиции было только одно, и то косвенное: на бутылке с зажигательной смесью обнаружен одорологический след (запах), идентифицированный собакой. Это дело объединили ещё с одним — граффити. Друзья-анархисты расписывали граффити стены Рузинской тюрьмы, а Шевцов снимал это на камеру. По первому делу обвинения сняли за недостатком улик. По второму присудили депортацию на два года. Мы встретились с Игорем вечером после вынесения судебного решения.

Фото: Пражский экспресс

— Игорь, получается, что по решению сегодняшнего суда вы не оправданы, но и не обвинены, как вы себя чувствуете?

— Я думаю, что от меня хотят избавиться, послать куда-нибудь подальше, обратно в Сибирь желательно. Хотя это логично, что депортировать меня не за что. У меня есть много причин, чтобы здесь остаться.

Я политически и социально активный человек, участвую во многих мероприятиях. А в чешском обществе сейчас, как и в российском, произошёл раскол и напряжение нарастает. И мне кажется, они хотят избавляться от наиболее активных иностранцев (я ни в коем случае не отношу себя к передовым активистам), от людей, которые, по их мнению, представляют для Чехии какую-то опасность. Это моя догадка — после всего, что со мной произошло.

— Вы неоднократно говорили о том, что процесс против вас сфабрикован

— Да, и могу это повторить. Во-первых, об этом говорит сам факт того, что дело дошло до суда с одним непрямым доказательством. Если бы материалы этого уголовного дела не объединили с материалами другого уголовного дела — граффити, а они объединили, сказав, что там одинаковая мотивация (кидать коктейли Молотова в дом и снимать, как рисуют граффити — это одна мотивация, по мнению полицейских). Так вот, если бы их не объединили, дело бы не попало в суд. А ещё бы пришлось платить возмещение ущерба за моё незаконное трёхмесячное пребывание в тюрьме. Там приличная сумма получается. За день содержание под стражей — 500 крон. Поэтому у меня есть основания говорить, что это сфабрикованное дело. Любой протокол возьму: четверть из написанного — о том, что, собственно, должно было случиться, всё остальное — на какие демонстрации я хожу, с кем я общаюсь, какие плакаты несу, что говорю в мегафон, какие веб-страницы посещаю, с кем общаюсь, что говорю. Такой вот кагэбэшный протокол. В России постоянно происходит что-то подобное, и у меня такое чувство, что я уехал из России, но Россия меня догнала.

— В России же вы тоже были активистом, и даже были неоднократно задержаны…

— Да. Один раз мы с другом в Иркутске вешали антифашистский баннер на стену дома, но в России же все митинги надо согласовывать… Мы вешали плакат с именами убитых в 2009 году антифашистов Маркелова, Бабуровой и ещё 13 человек, которые были убиты последователями каких-то неонацистских движений. Это было 19 января — это такой день памяти во многих городах России и даже в других странах. В Москве почти всегда проходило какое-то шествие. Вешали баннер — и нас задержали на два дня. Потом нас осудили за несогласованный митинг. Каждый заплатил по 20 тысяч рублей. Деньги собирали с миру по нитке. Через пару месяцев в Иркутске проходил патриотический митинг, по-моему, он назывался «Крым наш». И мы пошли с другом туда, чтобы раздать антивоенные листовки с нашими анархистскими идеями. Через пять минут нас задержала полиция. Мы пассивно сопротивлялись. Нам сказали, что мы нарушили «закон о листовках». «Какой закон о листовках? Нет такого закона, мы книжку с собой носим», — говорим. Просидели три часа в отделении и только через месяц нам предъявили обвинение, что мы делали митинг на митинге. Мы обжаловали и первое, и второе дело. И вот по этим листовкам меня признали невиновным. Меня оправдали, потому что следователь подделал время составления протокола. В суде это вскрылось. В отношении следователя началась проверка. Друга признали виновным. Оба мы заплатили штрафы, но мне мой так и не вернули. Адвокаты до сих пор ведут этот процесс. Они присылают мне сюда документы, я ставлю подпись и отсылаю в Россию. Они там за меня борются, за те деньги, которые я заплатил. В Россию я сейчас поехать не могу.

— М-да... А чешский суд сегодня «выписал» вам путёвку в Россию, то есть депортацию.

— Мы будем подавать апелляцию. Я никуда не собираюсь. У меня много дел, мне надо заканчивать первый год обучения в университете. Это не значит, что я в Россию не собираюсь. У меня нет такого: «Россия? Нет, никогда!». Везде жить хорошо. Там у меня семья, друзья. Но я хотел бы остаться здесь. Я здесь получаю интересную специальность и хочу реализоваться в будущем.

— А как вы попали в Чехию?

— Я окончил 9 классов, пошёл в туристический колледж с уклоном на спортивный туризм, этот спорт есть только в России. Защитил диплом на отлично и подумал, что надо дальше учиться. Но я понял, что в России произошла коммерциализация всего, включая медицину и образование. Я понял, что мне придётся сдавать ЕГЭ, который я не признаю, и как-то продираться на бюджетные места. Меня от этого стало тошнить. Решил, что пойду работать. А мои три подруги уже уехали в Чехию и здесь учились. Они сказали: «Давай к нам! Здесь очень клёво, и образование бесплатное, как должно быть нормально, по-человечески. Здесь люди терпимее. Есть возможности путешествовать по Европе». В России тоже огромные возможности для путешествий, чем я, в принципе, и занимался в свободное время. Но в Европе можно разные страны посмотреть. И я подумал: «Хорошо, если всё получится, я смогу учиться в европейском университете, во-вторых, я смогу выучить новый язык, тем более такой прикольный, как чешский. И решил поехать. В Праге я академически на подкурсах учил чешский язык.

— Это же недёшево…

— Я всё посчитал. Оказалось, что оплатить подкурсы в Чехии будет дешевле, по сравнению со всей учёбой в России. А европейское образование — это и другой уровень, и другие возможности.

— Как вы стали чешским активистом?

— В России я же им был. А контакты очень быстро находятся. Не прошло и двух недель, как я здесь присоединился к каким-то проектам и активной общественной деятельности. Человеку, который ни в чём не участвует, конечно, немного странно, что так быстро я сориентировался. На самом деле это было несложно.

— Игорь, расскажите нам об анархистах. Насколько они радикальны?

— Есть определённая часть общества, которая не согласна с системой, но ничего не может в данный момент с этим сделать, поэтому она предпринимает ряд действий. Кто-то стоит с плакатами, кто-то создаёт альтернативные общественные институты, такие как пражская Klinika, кто-то будет выбирать радикальные действия. Нельзя делить так, что одна группа является радикальной, а вторая — миролюбивой. Ведь человек, работающий от зари до зари, чтобы прокормить свою семью, может тоже радикализироваться. Всё зависит от конкретного человека, города, страны. Вот, например, либералы, они говорят: нам не нравится, как мы живём, мы думаем, это всё из-за нашего президента, выберем другого президента. Анархисты говорят: мне не нравится, как мы живём, есть какой-то президент, он принимает за меня какие-то решения, за которые я даже не несу ответственности, за мою жизнь, давайте жить по-другому, потому что, если мы выберем другого президента, изменится только то, что придёт другой президент, суть не изменится. Оппозиционные силы в России этого вообще не поняли. Они сказали: нас злит Путин, то, что он победил на выборах. Но только анархисты говорили, что сейчас разворачивается огромная патриотическая пропаганда, и Путина всё равно выберут, и даже если выберут другого, это будут те же самые институты, основанные на иерархии, на управлении человека человеком. В этом смысле анархисты, конечно, радикальнее, потому что предлагают совсем другое устройство общества.

— Игорь, а почему вы на суде дерзили, говоря, например, что вы даже не знали, что в Чехии есть министр обороны.

— Ну, во-первых, если бы меня прямо спросили: есть ли в Чехии министр обороны, то я бы, логически поразмыслив (раз есть армия, то есть и министерство, и министр), ответил бы утвердительно. А тем, как я ответил, я хотел подчеркнуть весь абсурд обвинений, выдвинутых против меня. Я вообще о нём ничего не знал: ни его имени, ни где он живёт, ни какова его политика.

— Да-да, Мартин Стропницкий во время процесса по вашему делу заявлял чешским СМИ, что данное преступление — это нападение на прозападное, пронатовское направление Чехии.

— Как только чешские СМИ узнали, что обвиняют студента из России, они сразу сказали: ага, вот оно! Думаю, с Россией это бы никак не связывали, если бы не звучало имя русского студента. Как говорится, сложили в одну корзинку яблоки и груши — и это будет одно и то же. Это было очень глупое заявление в мою сторону, что я какой-то пропутинский… анархист. Это абсолютно какое-то безумное словосочетание! Что я типа «наказал» этого министра, потому что он там что-то против России имеет. Это ужас просто какой-то. Сумасшествие. Я готов бесконечно критиковать русское государство, американское, чешское — какое угодно, как форму управления обществом. Я могу найти изъяны в каждом из них. Но они же размышляют в дихотомии «Запад — Восток», будто есть только две дороги — Россия или Америка, а тут человек, который приехал из России… А, ну понятно, он против Америки… Всё это глупость.

— Вы будете подавать апелляцию на оба решения?

— Мы с адвокатом ещё будем это решать, но я думаю, что первое решение мы тоже обжалуем. Меня же не оправдали, а сказали, что просто недостаточно доказательств. Меня это очень удивило, потому что я не думал, что так можно кого-то освободить от ответственности, но и не признать невиновным. То есть на мне сейчас какое-то клеймо, что ли, обо мне сейчас пишут не как о человеке, которого полиция неправомерно посадила в тюрьму на три месяца, а как о человеке, которому не доказали, что он кидал эти коктейли.

— А почему у вас красный маникюр?

— Просто покрасил. Это ничего не значит. Мне просто однажды пришло в голову, что я могу покрасить ногти и выйти за рамки гендерных стереотипов.

— На суде был консул России. Он подходил к вам, что-то спрашивал?

— Только подошёл и поздоровался. Видимо, суд его вызвал.

— Вы как-то говорили в интервью, что чешские полицейские пугали вас коллегами из ФСБ.

— Да. На допросе. «Знаете, пан Шевцов, — говорят, — у нас тут коллеги из ФСБ, из России, очень вами интересуются и хотят с вами поговорить. Скоро приедут». «Отлично, — отвечаю, — пусть приезжают, мне очень интересно, о чём они со мной будут говорить». Но никто не приехал. Чешские полицейские пытались меня таким образом запугать.

— Но из ФСБ же на вас документы пришли? Вы их видели?

— Я видел только цитаты из тех сообщений, что присылала полиция, что я был дважды оштрафован в России за несанкционированные митинги. Конечно, узнать они это могли только от ФСБ. И что я типа связан с организацией «Автономное действие» — это одна из самых старых анархистских организаций на постсоветском пространстве. Мне даже хотели приписать то, что я должен был в Праге основать «ячейку» этой организации. Что я тут чуть ли не приехал уничтожать чешское государство… Бред, в общем.

Беседовала Ирина Шульц

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 05 Апрель 2016

Просмотров: 10105

Фото: из личного архива Антона Литвина

Антон Литвин — куратор фестиваля Kulturus и активист протестного движения представлял на нашумевшем форуме в Вильнюсе Чехию. Мы решили встретиться с Антоном, чтобы посмотреть на форум оппозиционеров его глазами, а также поговорить о том, как обустроить Россию.

— Антон, как вас представить? Как вы себя позиционируете?

— Хороший вопрос. Это, конечно, зависит от того, с кем я общаюсь, и от темы разговора. Мой бэкграунд богатый и разнообразный. Если коротко — у меня финансовое образование, я окончил Московский финансовый институт. Несколько лет работал по специальности. Потом ситуация в 90-х изменилась, мне стало интересно появление новых сфер, например визуальная культура и визуализация знаний и мировоззрений. Параллельно возникло увлечение рекламой и современным искусством. Но профессионально заниматься сразу двумя областями сложно, поэтому я перешёл в рекламу, работал во многих агентствах в качестве арт-директора и креативного директора. Это было очень интересно, потому что в Россию приходили мировые бренды. И понимание того, как устроен брендинг, помогло в понимании того, как устроен мир. Потом мне стало узковато в этой сфере и я вернулся в современное искусство. Сделал несколько проектов, у меня было несколько групп, я участвовал в Венецианском и Пражском биеннале, делал выставки, поэтому я могу считать себя, и это признано сообществом, и художником, и куратором. Начал организовывать более масштабные мероприятия — это стало моей второй профессией. Я открыл своё ивент-агентство в Москве, а затем филиал в Праге. И тут случились политические проблемы. Уже в 2010-2011 гг. было понятно, что страна разваливается, что с экономикой непорядок, развития никакого нет, что это тупиковое развитие, когда рента оседает в карманах горстки людей. Болотная лишь подчеркнула возросшее возмущение народа тем, что прибыль идёт не на развитие страны, а на обогащение конкретных лиц. На Болотную вышли люди, которые поняли, что их обманывают внаглую. Одно дело — все воровали по чуть-чуть, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то занимался культурой, поэтому об этом не знал; другое дело, когда у тебя на глазах фальсифицируют всё и тебя ставят перед фактом, что вы живёте в другой реальности и нужно с этим смириться.

На волне этого протестного движения я познакомился со многими активистами и понял, что этим людям небезразлична судьба России. И все обвинения, что они работают на Америку и на развал страны, совсем не соответствуют действительности. Люди действительно переживают за страну, болеют её проблемами, это профессионалы высшего класса — и экономисты, и те, кто занимается правозащитной деятельностью. По крайней мере, это те, с которыми сталкивался я. Может быть, есть примеры и других, предателей и отщепенцев, которые на этом зарабатывают, но те мои друзья, которые сидят или продолжают сопротивляться, они предельно честны и я им верю.

— Давайте тогда перейдём непосредственно к теме нашей встречи. Вы были участником нашумевшего вильнюсского Форума свободной России, который организовал Гарри Каспаров. Как вы туда попали, кто вас пригласил?

— Не знаю, хорошо или плохо признаваться в этом, но меня туда никто не звал, я напросился сам. Желание поехать возникло, когда я увидел повестку, в которой значилась координация действий эмиграции на Западе. Мне показалось странным, что Чехия там не будет представлена. Моя позиция — выслушать точку зрения всех, кроме фашистов и прочих извращенцев, поэтому для меня было важно послушать, что происходит в других городах Европы, и, соответственно, рассказать, что я знаю про миграцию и про то, что происходит в Праге. Я написал письмо, заручился рекомендациями, так как я претендовал на участие в панели «Координация зарубежных общин».

— Кто вам давал рекомендации?

— Я уже не помню. Это могла быть и Ольга Шорина из Фонда Немцова, и Александр Морозов. То есть это не секрет, но это мог сделать любой, кого я знал лично.

— После форума многие участники говорили, что российские каналы надёргали цитат и не передали самой сути форума. Сложилась картина, что в Вильнюсе собрались исключительно предатели Родины, которые её хотят расчленить, продать и поставить под внешнее управление. Картина это подкреплена конкретными видеороликами. Но вы утверждаете, что это не так. Как непосредственный участник мероприятия, как вы можете это доказать?

— Я не думаю, что я должен что-то доказывать. У каждого своё мнение. Те люди, которые произносили эти фразы, наверное, что-то имели в виду. Значит, им было важно обозначить себя именно так. Но скажу вам честно, я, конечно, не смотрю никакие российские передачи, но по итогам форума я что-то видел, и действительно они показали то, что там произносилось, к этому не придерёшься. Они имели право взять любую цитату. И то, что произносили участники панели, резануло ухо даже тем, кто находился в зале. Не могу сказать за всех, только за себя. Действительно, когда Троицкий говорит: «Встретил ватника — дай в табло!» — это вообще не соответствует этике такого общественного мероприятия. Одно дело — на приватной вечеринке мы можем обсуждать, кому «дать в табло», фашисту или не фашисту… Хотя тоже — всё это вопрос воспитания и вкуса. Чичваркин тоже чудил. Когда человек публично, находясь в президиуме с уважаемыми людьми, употребляет слово «нищеброды», это, конечно, на мой взгляд, неприемлемо. И его не поправляет модератор… Но мы не в детском саду и не можем людям публично указывать на их поведение.

— Уважаемые люди ещё говорили, что страна больна шизофренией. Как это понимать?

— Это всё-таки метафора. Это можно трактовать как то, что люди почему-то больше склонны верить телевизору, чем своим глазам и ушам. Но для меня страшнее, когда употребляется слово «нищеброды». Что этим хотел сказать человек? Это неприемлемо. Это же наши люди, сограждане. Да если бы и не наши… Ты — богатый человек, у кого-то сложилась жизнь по-другому. Я думаю, российские журналисты взяли именно то, что резануло слух любого нормального и культурного человека, но тут можно дальше идти — речь не шла о том, чтобы отдать Россию под внешнее управление. Речь шла о том, что функции дискредитированных демократических институтов, например Конституционного суда или Избирательного комитета, являются несостоятельными в данный момент, и можно поэтому обратиться к неким авторитетным международным институциям, которые могли бы временно взять на себя эти функции. Да, звучит это страшно и, может быть, даже шокирующе, но я приведу показательный, на мой взгляд, пример. Несколько лет назад, когда российская футбольная премьер-лига столкнулась с проблемой договорных матчей, со столкновением капиталов владельцев клубов, была патовая ситуация — никто не доверял друг другу. Тогда было принято решение приглашать на матчи топ-команд иностранных арбитров: итальянских, испанских, английских. И никого это не смущало. Существует проблема — своими силами её не решить, можно временно использовать международные проверенные демократические или правовые механизмы. Прошёл год, два, три, проблемы разрешились, вошли в цивилизованное русло, практика прекратилась, судьи поняли, что они остаются без работы, если будут судить нечестно, был подписан меморандум, российские арбитры вернулись на поля.

— Ваши рассуждения напоминают мне мысли нынешнего министра финансов Чехии Андрея Бабиша, который говорит, что государством можно управлять, как фирмой. А вы сейчас сравниваете управление государством со спортом… И оба вы финансисты.

— Я говорю, что нет ничего страшного во временной передаче функций демократических институтов. Не надо цепляться за особый российский путь. Если есть проблема, её надо решать. Это всё равно как не пользоваться иностранными лекарствами. Тут есть границы патриотизма и то, что называют шизофренией. Весь мир живёт по законам того, чтобы человеку жилось лучше. И никто не будет утверждать, что нужно использовать только российские лекарства, если они не помогают. Та же история с судьями, та же история с Избиркомом. Избирком не готов сейчас быть легитимным институтом — ему никто не поверит, поэтому эти функции надо временно передать. Это предложил Кох.

— Антон, я правильно понимаю, что несистемная оппозиция обсуждает сегодняшнюю ситуацию в России, в частности на форуме, что есть представление, как будет жить страна в будущем, но нет обсуждения и понимания этого пути между «сегодня» и «завтра»?

— Как только вы начинаете обсуждать эти пути, то это сразу можно интерпретировать, как призыв к смене власти. Кроме пары-тройки фраз на форуме, все остальные были очень корректны, и обсуждали возрождение страны, а не её уничтожение. Что касается переходного периода, то это как раз и есть идея Каспарова — Учредительное собрание. Мы считаем, что не все законы, которые принимает нелегитимная Дума, и даже если она легитимная, являются прогрессивными. Соответственно, некоторые законы надо будет поправить. Над этим работают Ашурков, Волков и иже с ними. Идея Каспарова и Илларионова заключается в том, что потребуется некий переходный период работы Учредительного собрания, скорее всего, год, когда будут приняты законы, которые вернут работу государства и отношения общества с государством в цивилизованный формат. Но для того, чтобы снизить искушение лоббирования этих законов под себя, те люди, которые будут участвовать в разработке этих законов, не будут иметь права участвовать в выборах. У нас же как обычно? Конституция пишется под конкретного человека. Что Ельцин, что Путин меняли Конституцию в соответствии с представлениями о своей карьере. Должна быть проведена ревизия всех законов, принятых в последнее время.

— И о Думе, раз мы о ней заговорили. Один из депутатов отправил запрос в Следственный комитет с требованием изучить высказывания на Форуме свободной России.

— Я вот и пытаюсь вспомнить, что же я там говорил… (Смеётся.) Понимаете, находясь в свободной стране, мы привыкаем говорить то, что думаем, что белое — белое, а чёрное — чёрное. Почему мы не можем говорить о бесчеловечности законов, которые принимает российская Госдума? Это проблема всех, кто живёт на Западе. Здесь теряется тот самый российский самоконтроль. А что касается меня, я там рассказывал о фестивале Kulturus, что у нас здесь целых два Координационных совета.

— Мне ещё показалось, что отношение одних из главных участников форума какое-то стёбное что ли, циничное. Кох пишет в фейсбуке об ощущении эмиграции 20-х годов, когда кажется, что Россия вот-вот падёт и кончится хлеб, Божена Рынска сообщает, что боится вместо слова «Путин» произнести слово «ремонт», так как её мысли сейчас заняты именно им. А вы говорите, что люди озабочены судьбой России. Как же им поверить, при таком подходе?

— А не нужно никому верить. Верить надо себе. Во-первых, как сказал Каспаров, будет готовиться программа работы, во-вторых, мы все сейчас находимся в периоде какого-то ожидания, ведь создание или теневого правительства, или правительства в изгнании в России будет воспринято как попытка свержения существующей власти. Но, соглашусь с вами, иногда проскальзывали такие реплики, вопросы и ремарки, которые уместны на частной вечеринке людей, которые с высоты своего положения могут пошутить. Меня тоже это немного поразило, потому что не было ощущения ответственности. С другой стороны — не надо думать, что эти люди высказывали какую-то общую позицию. Во-первых, их никто не уполномочил. У форума не было никаких легитимных возможностей и, главное, желания заявлять это от чьего-то лица. Каждый говорил только от себя. Более того, нам хорошо известны и позиция, и слова каждого из выступающих, они это говорят не в первый раз.

— То есть собрались фейсбуки? Что написал в соцсети, без всякой ответственности, то и сказал.

— Да, люди развиртуализировались. Но никто никогда не говорил, что этот форум выступает от лица оппозиции России или эмиграции.

— Но когда собираются люди для обсуждения какой-то проблемы, хочешь не хочешь, но у мероприятия вырисовывается какое-то лицо.

— Да, но все мы знали позиции и Илларионова, и Борового, и Рыклина, и Давидиса. Никто не поменял свою позицию. Все озвучили то, что мы читаем на протяжении последних двух-четырёх лет. Ничего нового не прозвучало. Не было принято никакой резолюции. Это ошибочный подход — ждать от форума какую-то позицию. Позиция у каждого своя. Вот если будет выбрана делегация, комитет — от лица кого-то, то тогда, наверное, можно предъявлять претензии.

На нашей панели мы обсуждали ситуацию с русскими комьюнити за рубежом — как нам взаимодействовать, с кем объединяться. Я больше всего говорил о культуре.

— Антон, почему у меня есть ощущение, что когда вы говорите, что занимаетесь культурой, вы подменяете понятия, вы же занимаетесь общественно-политической деятельностью…

— Здесь я настаиваю на своей позиции. Современная культура неотделима от правозащитной деятельности и прав человека. Также это сопротивление информационной пропаганде — создание своих информационных потоков. У меня в фестивале Kulturus участвуют не только театры и кинофильмы, но и различные активисты. Лукавство заключается в чём? В том состоянии, в котором сейчас находится Россия, заниматься культурой в чистом виде не только невозможно, но и бесперспективно. Многие за свою гражданскую позицию сидят в тюрьмах. Люди искусства и интеллектуалы более склонны к рефлексии, чем госслужащие, бизнесмены или люди, занимающиеся физическим трудом, и естественно, они сопоставляют ситуацию с тем, что было, что стало и к чему мы идём, и находят в себе силы и возможности, чтобы эту позицию высказывать. И моя задача — дать человеку возможность сказать об этом громче.

— Я, наверное, не ошибусь, если назову вас либералом. Читая вас и многих других деятелей либерального крыла, создаётся ощущение того, что в России плохо всё. А что же в России хорошего? Не может же быть всё плохо.

— Вы, как журналист, передёргиваете. Никто не говорил, что всё плохо. В России всё плохо с государственным устройством.

— Так что же в России хорошего?

— Наверное, всё, кроме того, что народ верит тому, что ему говорят по телевизору. В советские времена мы не верили, а сейчас что-то произошло в головах, и слепо верят. Они верят телевизору и не живут в одном времени со всем миром, а живут в другом измерении. Поэтому я и оказался в Праге. Мне показалось странным не находиться внутри европейского и мирового процесса. Хочется жить теми же культурными и социальными проблемами, что Европа и мир, а не обсуждать бесконечно какие-то бессмысленные заявления Госдумы и правительства.

— Ну так что же хорошего в России? Вы же не пять лет там прожили, а всю сознательную жизнь.

— Это провокационный вопрос. Мне сложно на него ответить. Я могу говорить о конкретных людях, которые делают что-то хорошее. В сегодняшнее время, когда создана репрессивная система, а люди идут возлагать цветы Сталину, мы можем только успевать фиксировать то, что плохо.

— Антон, а как же с таким народом новое общество-то строить?

— Узкой группой людей, находящихся у власти, народу навязана ложная система ценностей. Это и есть то, что называют шизофренией. Если люди считают сталинскую эпоху одной из лучших в истории страны, это по меньшей мере странно. С этим действительно будущего не построишь. Мы надеемся, что это временное заблуждение, и что люди осознают, что они оказались в тёмном царстве и это было временное помутнение рассудка.

Беседовала Ирина Шульц

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 20 Март 2016

Просмотров: 10436

Алина Нану — самая юная прима-балерина за всю историю Национального театра Чешской Республики. Ей 25 лет. В Чехию она приехала из Кишинёва шесть лет назад. Училась в балетном училище, поступила на работу в пражскую Государственную оперу. После соединения трупп Государственной оперы и Национального театра Алина стала прима-балериной. Невероятная, стремительная карьера. Такая карьера бывает только чудом. А Алина — чудо.

Алина — человек с невероятным обаянием и чувством юмора, и что особенно ценно — с огромной самоиронией, которая, как известно, является мерилом интеллекта. Но когда Алина говорит о театре, о балете, о работе, об искусстве — она полностью меняется. И мы говорим уже с очень серьёзным и вдумчивым человеком, для которого искусство — это и есть жизнь.

На сцене Национального театра и Государственной оперы Алина блистает. Танцевала в «Дон Кихоте», «Жизели». В текущем сезоне — «Балетиссимо», «Чешская балетная симфония II», «Щелкунчик и Мышиный король», «Баядерка», «Лебединое озеро», «Ромео и Джульетта». И, конечно, премьера сезона — балет «Снежная королева» на музыку Прокофьева. Билеты на ближайшие представления «Снежной королевы» уже раскуплены. Кто хочет попасть на майские и июньские спектакли — с приобретением билетов надо поторопиться. Будущий сезон 2016-2017 у Алины тоже расписан.

На протяжении всего нашего разговора я постоянно думала: а как бы сложилась карьера Алины, останься она в Молдавии…

— Алина, в своих чешских интервью на вопрос о переезде в Чехию вы отвечаете, что этот выбор вам помогли совершить ваши товарищи, которые были на два года вас старше и уже к тому времени переехали в Чехию и работали в театре. Но нашим читателям, тоже однажды совершившим такой переезд, будет интересно узнать подробности. Кто вам помогал, с какими трудностями пришлось столкнуться, с какими открытиями?

— Нам с одноклассницей помогли в Чехию переехать наши коллеги Сергей Герчиу и Вячеслав Бурлак. Они сначала поехали на конкурс в Брно и там познакомились с Ярославом Славицким — директором пражского балетного училища. Поступили в училище, окончили, поступили на работу в театр и предложили нам с одноклассницей пройти тот же путь. И мы уже шли по накатанной дорожке, поэтому нам было немного легче, чем им.

Они нам очень помогли с бумажными делами, визы и прочее. Ярослав Славицкий нам тоже очень помог. Жили мы в школе наверху, там было несколько квартир для педагогов, которые приезжают как гости. Вот первое время, пока мы искали себе квартиру, нам директор разрешил там пожить. Классное чувство — жить в школе! (Смеётся.)

— Вам было тогда 19 лет. Как вас мама отпустила?

— Мама до сих пор удивляется. Говорит: «И как я тебя отпустила?» Это, видимо, было какое-то моментальное затмение. Тогда и ситуация с культурой в Молдове была не очень (думаю, что сейчас тоже), на культуру денег не было. Я только окончила училище, и мама хотела, чтобы я не только получала кайф от своей работы, но и соответствующее денежное вознаграждение, чтобы не сводить концы с концами, а достойно существовать. На тот момент это было единственное предложение, и мы с подругой за него уцепились. Иначе бы я даже не представляю себе, как бы всё сложилось в Молдове у меня.

— А много в чешских театрах «гастарбайтеров от искусства» (это в шутку, конечно, я так говорю)?

— (Смеётся.) Знаете, много. По-моему, сейчас у нас в труппе чехов уже намного меньше, чем иностранцев. Причём приезжают из разных уголков мира: Австралия, Канада, США, Молдова, Украина, конечно, Россия. Каждый год в труппе проходит набор и идёт ротация. Последнее время у нас очень много иностранцев. Скажу как чешка: «Понаехали!» (смеётся).

— Вам сейчас 25, а примой вы стали не так давно.

— Ставку прима-балерины я получила в этом сезоне, в августе, в возрасте 24 лет. Похвастаюсь — моложе меня девочек прима-балерин ещё не было. Эту ставку в Национальном театре впервые завёл наш руководитель Петр Зузка. До него такой ставки не существовало, были просто солисты. И вот — я самая младшая прима. Ой, говорю, будто не о себе (смеётся).

— Я прочитала у одной чешской критикессы, что Национальному театру после долгого перерыва удалось невозможное: создали настолько профессиональную труппу, что начали ставить классику. Скажите, благодаря чему это произошло, на ваш взгляд? Вы же тоже уже сыграли и в «Дон Кихоте», и в «Жизели».

— Начну издалека. После училища я пошла работать в труппу Государственной оперы, труппа была небольшая, но у нас в репертуаре была классика и неоклассические вещи. Через полтора сезона моей работы премьера «Дон Кихота» хоть и проходила на сцене Государственной оперы, но уже под эгидой Национального театра. На тот момент Государственную оперу и Национальный театр уже соединили, хотя труппы работали порознь. Петр Зузка на сцене Национального театра ставил много современных вещей, но после того как труппы полностью соединились, классика стала появляться всё чаще на сцене Национального театра. Иначе, наверное, быть не могло. У нас очень большая команда — более 80 танцовщиков. И с такими «данными» — говоря о труппе — грех не ставить классические спектакли. Я, например, классическая танцовщица. Современный танец я начала узнавать в Чехии. В Молдове, естественно, никакого современного танца не было. И когда я увидела современный танец в Чехии и подумала, что мне тоже так надо двигаться, поняла, что это почти нереально. Но вернёмся к вопросу — да, теперь у нас обязательно есть одна классическая премьера в год.

— В Национальном театре с триумфом прошла премьера «Снежной королевы» Прокофьева, где вы в главной роли. Расскажите, как возник спектакль.

— Приехал хореограф Майкл Кордер, который ставил этот балет специально для Дарьи Климентовой, чешской балерины, которая много лет работает в Великобритании. Дарья Климентова — это большая личность. Она прима и гордость Чехии и Английского национального балета.

Майкл Кордер во многих интервью рассказывал, что был настолько воодушевлён техникой и личностью Дарьи, что решил для неё поставить «Снежную королеву». Там у него сомнений не было. Климентова — вот Снежная королева. Я думаю, что это очень важно для балерины, тем более её уровня, чтобы балет поставили на тебя.

Когда он приехал в Прагу, то он долго раздумывал и выбирал людей для этого спектакля. И вот премьера, слава богу, состоялась.

— А вы бы хотели, чтобы какой-то балет ставился под вас?

— О, это такая честь, что вы! Я даже не представляю.

— Но тем не менее вашу карьеру можно назвать головокружительной. Не исключено, что и под вас однажды поставят балет. Как вы сами оцениваете, благодаря чему такой взлёт произошёл? Например, если определять успех в долях: талант, удача, окружение. Вы, наверное, задумывались над этим, после того как, узнав, что вы теперь прима, как я читала, выпили на радостях стопку бехеровки?

— (Смеётся.) Да, было дело. Когда узнала, выпила рюмку бехеровки-лимон. Когда отвечала на вопросы чехов, подумала, ну что я буду из себя корчить, образ какой-то создавать, скажу как есть. Да, выпила. Чешский напиток всё-таки (смеётся). А какой там у нас вопрос был? Ах да, карьера. Я думала об этом и даже слушала интервью больших балерин, как они говорят об успехе. Я повторю чью-то мысль: это слияние обстоятельств, но должен быть и талант, и работоспособность, удача. Нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Человек может быть очень талантлив, но вот не повстречались ему на пути нужные люди — и всё, талант никто не увидит и знать не будет. Встретить правильных людей — большая удача.

— А какие они, чешские поклонники?

— Я даже ещё и не знаю, есть ли они у меня. Кто-то напишет в фейсбук, и это приятно, это как «большое спасибо» за твою работу. Очень приятно, когда получаешь отзывы. Вот мне недавно один человек написал, как ему понравилось моё выступление. А я сидела и полчаса думала, что ответить, потому что просто не умею отвечать. Думаю: напишу «спасибо», так, что ещё? Напишу ещё «очень приятно». Написала, уже что-то. Если бы человек был передо мной в этот момент, я бы нашла что сказать. Есть эмоции, обратная связь. А потом — мы же в балете много не пишем, я застеснялась, что могу написать с ошибками по-чешски, и это будет ужасно.

— В коллективе как складываются отношения?

— Коллеги меня очень поддерживают, прямо очень.

— То есть интриг нет?

— Вы имеете в виду «стекло в пуантах»? Нет, такого нет. В труппе разные симпатии и антипатии бывают, но всё это не выходит за рамки приличий.

— Вы уже шесть лет живёте в Праге. Есть ли у вас любимые уголки в городе?

— Я очень люблю пражские кофейни и эту всю балетную тусовку, которая по ним перемещается. А вообще я обожаю театры — Государственную оперу и Национальный театр. Там свой запах. Вот после отпуска зайдёшь в гримёрку, и чувствуешь что-то такое своё, питательное, как наркотик. И я понимаю, что без этого всего я бы не могла прожить. Поэтому эти два театра — это мои самые любимые «уголки» Праги.

— Вы рассказывали как-то в интервью, что делаете диадемы для спектаклей. Это увлечение рукоделием продолжается?

— Да. Те диадемки уже состарились, не блестят, поэтому совсем недавно я села и сделала себе новые. А вообще у меня есть «ужасная» история. Надеюсь, нас защитники животных не поднимут на копья. После первого года работы в театре руководитель труппы мне торжественно объявила, что я буду танцевать «Лебединое озеро» в следующем сезоне. И у меня поехала крыша. Я всего второй год в театре, а уже такая роль. Думаю: надо хорошенько подготовиться к этому. Все реквизиты у нас казённые, принадлежат постановке, но некоторые артисты надевали свои вещи, например, если где-то купили красивую диадему. Нам разрешали менять свои головные уборы. В «Лебедином озере» по-чешски этот головной убор называется «лабутенка». Мне театральные не нравились. Какие-то они были пушистые. И когда я летом поехала домой в Молдову, я решила найти где-нибудь лебединых или гусиных перьев. У нас огромный рынок в центре, туда обычно приезжают крестьяне. Я нашла дядьку и спросила, нет ли у него перьев, и в деталях рассказала, какие мне нужны: чтобы были белые-белоснежные, мягкие-премягкие, определённого размера. На следующий день он мне их принёс, но они мне не подошли, потому что, на мой взгляд, были недостаточно белоснежными. И вот мы поехали на дачу к тёте, а у неё — соседка, молдаванка, говорит, что есть у неё перья. То ли она по-русски плохо понимала, но я ей вроде и по-молдавски объясняла, не знаю, но я думала, что она мне принесёт мешочек с перьями. Но она меня взяла за руку, мы пошли к ней, у неё там пятеро гусей бегали, она мне говорит: «Выбирай!» «Живого?» — я абсолютно растерялась, не знала, что сказать, боялась её обидеть. «Живого!» — ответила она. И я, будучи в каком-то трансе, выбрала гуся. Хотя совсем себе не представляла, что с ним буду делать. Я была в растерянности. Она этого гуся ловила по всему двору и отдала мне. Я пришла к тёте с гусём, чем несказанно её обрадовала. Заплатили мы в конечном итоге соседке за него. Был и гусь с яблоками, и «лабутенка» для роли в Государственной опере.

— Вы в ней до сих пор выступаете?

— Да, правда я её уже освежила, так как это же, сами понимаете, были живые перья. А тогда я сделала себе из пёрышек головной убор и подумала, что теперь танцевать в них надо будет реально хорошо, потому что надо мной витает душа невинно убиенного ради искусства гуся.

— У вас шикарные костюмы в «Снежной королеве». Великолепная диадема. Это чьё произведение искусства?

— Это произведение искусств фирмы «Прециоза». Если я правильно информирована, они спонсировали все камни на моём костюме — а их около 30 тысяч. Но после первой репетиции в костюмах их осталось 25 тысяч, я думаю. Нам дали эти костюмы — они какие-то нереальные, всё блестит — как зеркало, как шар на дискотеке. Полчаса я крутилась перед зеркалом. Все говорят: невозможно ни на что смотреть, только на эту корону и ожерелье на костюме. Очень красивые костюмы. Я недавно в Интернете видела картинку «Проблемы аристократии», где сидит мадам с короной на голове и говорит: «Бесит, что корона тяжёлая и лоб натирает». Так и у меня в этой короне (смеётся).

— Алина, а как на родине воспринимают вас, такую звезду?

— Подруги мои почти все разъехались, поэтому я приезжаю домой к родителям, к семье. Они воспринимают меня как дочку. Конечно, папа и мама пухнут от гордости, когда я им посылаю фотографии или журнальные интервью. Когда приезжаю, всегда навещаю свою учительницу по классике Эльвиру Акимовну Керн. Она уже не преподаёт. Но она всегда живо интересуется моей жизнью: «Ну рассказывай, что ты танцуешь?», «Нашла себе жениха?». Она как родная бабушка, потому что знает нас с момента поступления до выпуска. Прямо просто как бабуля. Спросит: «Нашла жениха?» «Нашла», — отвечаешь. И тут же: «Хороший?! Ты мне смотри там!» И, конечно, критикует. Покажешь ей фотографии и слышишь: «Молодец. Это хорошая фотография. А вот тут надо было ногу вывернуть больше».

— Что из себя представляет молдавская балетная школа? Много ли однокашников работает за границей?

— Много. Одноклассница моя в Москве в труппе Таранды танцует, она прима-балерина. Другая танцевала у Бориса Эйфмана, и ещё одна одноклассница работает в Берлине в театре. У нас есть такая группа балетных молдаван за рубежом. Молдавская балетная гордость — это Дину Тамазлакару, премьер Берлинского государственного балета. Мы когда учились, слышали такие имена и думали: вот они какие реально классные. Меня гордость берёт за них. А если мы куда-то едем, как недавно в Вену, то всегда встречаемся со своими. В каждом театре должно быть по молдаванину!

Беседовала Ирина Шульц

Фото: Pavel Hejný, Dasha Wharton, Martin Divíšek, Národni divadlo.

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 26 Февраль 2016

Просмотров: 7546

Широкую известность в России и за её пределами получила история о последнем дне работы выставки картин Валентина Серова, когда посетители, простоявшие в очереди более пяти часов, вынесли дверь в галерею, где выставка проходила. «Очередь на Серова» стала мемом в Интернете. Группировка «Ленинград» даже добавила в свой хит «Лабутены» куплет о том, как «Я и Вова сходили на Серова». В сети появилось много коллажей на животрепещущую тему. Одним словом, выставка прогремела. Я решила воспользоваться личным знакомством с куратором выставки, сотрудником Третьяковской галереи Ольгой Атрощенко и задать ей несколько вопросов по электронной почте. Но сначала расскажем, как наше знакомство возникло.

Фото автора: Ирина Шульц

В начале декабря я как главный редактор газеты «Пражский экспресс» приняла участие в Днях зарубежных СМИ, которые проводил Дом русского зарубежья им. А. И. Солженицына в Москве. Частью программы было и посещение выставки Валентина Серова. Нашим гидом по выставке была Ольга Атрощенко. Нашей небольшой группе она в полной мере, насколько это позволяло время, открыла мир художника и человека Валентина Серова. После окончания экскурсии многие вернулись в зал, чтобы ещё раз посмотреть картины мастера. Серов просто так не отпускал. Я, несмотря на переполненный багаж, в книжной лавке Третьяковки приобрела толстенный каталог выставки. Серов со мной теперь и в Праге.

Выставку из-за огромного интереса продлили. Закончилась она только 31 января. Выставка признана самой посещаемой среди экспозиций русских художников. В общей сложности экспозицию в здании Третьяковской галереи на Крымском Валу посетили почти 486 тыс. человек.

— Ольга, поскольку Серов в таком объёме выставляется впервые как в России, так и в мире, вы, конечно, ожидали, что выставка будет иметь успех. Но ожидали ли вы такой успех?

— Когда три года назад, мы приступали к работе над юбилейной выставкой Серова, мы, безусловно, предполагали, что на неё зритель «пойдёт». Ведь Валентин Серов — один из любимых художников в нашей стране. Однако мы не ожидали, что желающих попасть на выставку будет столь много, что люди будут простаивать часами в длинной очереди для того, чтобы увидеть произведения этого мастера. С самых первых дней работы выставки через неё ежедневно проходило от 5 до 7-8 тыс. человек. Поток желающих не прекращался и после того, как мы увеличили время её работы. В последнюю неделю экспозиция была открыта не до 21 часа, как обычно, а вплоть до последнего посетителя. В субботу перед закрытием — 30 октября, была организована, так называемая Ночь на выставке Серова, билеты на неё продавались до 1 часа ночи. С 7 октября 2015 года по 31 января 2016 года на выставке побывало около 500 тыс. человек. Это абсолютный рекорд по посещению. Для примера: на выставке не менее любимого нашими зрителями художника И. И. Левитана за 5,5 месяца её работы прошло 280 тыс. человек. На выставке К. А. Коровина за 4,5 месяца — 240 тыс., на выставке Натальи Гончаровой — 214 тыс.

\

Фото: Ирина Шульц

— Блогер Владимир Поморцев, живущий в Чехии и специально ездивший в Москву на выставку Серова, недавно в своём блоге опубликовал картину Серова «Солдатушки, бравы ребятушки...» и написал следующее: «Пока вся Москва стоит в очереди на Серова, есть время задуматься, почему на выставке отсутствует одна из ключевых его работ. Выставка на самом деле получилась очень крутой. Впервые за десятилетия собраны вместе практически все работы художника. На этом фоне почти сразу замечаешь отсутствие знаменитой пастели «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?». Это один из самых известных рисунков Серова. Художник был свидетелем разгона демонстрации рабочих 9 января 1905 года на 5-й линии Васильевского острова, так что события Кровавого воскресенья нарисованы практически с натуры. Пожалуй, это вообще единственная хрестоматийная работа Серова, отсутствующая на его нынешней юбилейной выставке в Третьяковской галерее. Причём хранится рисунок в Русском музее, так что особых проблем привезти его, думаю, не было. Русский музей отправил на выставку в Москву два десятка других шедевров. Напрашивается вопрос: не вызвано ли отсутствие рисунка желанием избежать ненужных параллелей с современностью?».

Что бы вы, Ольга, могли сказать на это?

— Я сразу хочу сказать, что не вижу никаких параллелей с современностью. Не понимаю, что имел в виду блогер. Отказ от этого произведения был продиктован многими причинами. Прежде всего, мне хотелось несколько иначе, чем на предыдущих выставках, показать Серова, по-другому расставить акценты. На мой взгляд, этим новым могли стать портреты семьи Романовых, собранные вместе в одном выставочном пространстве. О них замалчивали в советское время, и даже Игорь Грабарь (судя по архивным материалам, над которыми я сейчас работаю) сильно от этого пострадал. В последней монографии, написанной в 1948 году, а изданной лишь в 1956 году, то есть практически через 10 лет, а это произошло благодаря жёсткой редакторской критике, направленной, главным образом,  на его трактовку царских портретов, пришлось сократить главу о работе Серова над официальными портретами и во многом изменить их интерпретацию. А Грабарь был весьма влиятельной фигурой в советском государстве. Вот тогда и появился в книге странный абзац. Грабарь рассказывает о событиях 1904 года, когда он, зайдя к Серову, увидел в его квартире приколотую к стене фотографию с портрета Николая II (в тужурке). Особенно Грабаря поразили глаза царя, о чём он и сказал Серову, а далее — ставший известным всем ответ художника, что такие глаза бывают у детей и палачей и что в них виден расстрел 1905 года. То есть Грабарь, видимо, под нажимом критики вкладывает в уста художника фразу, которую никак не мог сказать Серов, ибо об этих событиях в 1904 году никто не подозревал. Грабарю же было важно этими словами завуалировать свою главную мысль: «Портрет Николая II» (в тужурке) — один из самых проникновенных официальных портретов в мировом искусстве.

Даже принимая во внимание, что не все портреты царской семьи мы смогли получить на выставку, тем не менее их количество впечатляет. Сейчас, наверное, никто не будет возражать, что во многом благодаря работе при дворе Серов стал признанным мастером и первым портретистом в России. Ещё при жизни Серова известный критик В. В. Стасов сокрушался, что все царские портреты поручают исключительно Серову и Трубецкому. В советском искусствознании отношения Серова с царской семьёй сводили к конфликту и написанию «Солдатушек…». Даже И. С. Зильбернштейн, работая над фундаментальным трудом — перепиской художника, опубликованной в двух томах, с прекрасным научным аппаратом, подвергает купюре фразу из письма Серова к Остроухову, где он выражает свою симпатию императору Александру III и пишет, что он «наивернейший подданный его». Мне хотелось разрушить стереотип, сложившийся в советском искусствознании, хотя везде — в статьях, комментариях и аннотациях к выставке, — мы отмечаем сложные и противоречивые отношения Серова с Романовыми. Знаменитую серовскую пастель мы отказались брать на выставку ещё и по той причине, что она не вписывалась по стилистике, не коррелировалась ни с целым рядом пастелей, представленных в графической части экспозиции, ни с живописными портретами. Об отборе произведений к выставке — особый разговор. Внимательный зритель, побывавший в экспозиции, мог заметить, как мы тщательно этим занимались, как старались разнообразить и наиболее полно представить творчество мастера.

Фото: Ирина Шульц

Фото: Ирина Шульц

— Не помешала ли сложная политическая ситуация, сложившаяся в последние годы в мире, организации выставки, а именно — аренде некоторых работ Серова, которые находятся в зарубежных музеях. Например, портрет Мамонтова — в Одессе, Муромцева — в Грузии, два Николая — в Англии.

— Портрет Мамонтова из Одессы, так же, как и Муромцева, мы сознательно не запрашивали, поскольку при дороговизне перевозки они ничего нового не добавляли к творчеству художника. Портрет императора Николая II из музея Королевского шотландского драгунского полка в Эдинбурге (Великобритания), несмотря на длительные переговоры, мы получить не смогли. Музей нам лишь позволил его воспроизвести в каталоге. Другой портрет находится в частном собрании в Великобритании. Во время работы над выставкой фотография с него была обнаружена в Российском государственном архиве литературы и искусства и также воспроизведена в каталоге.

— Какую картину, представленную на выставке, было сложнее всего получить из зарубежных музеев?

— Портрет императора Александра III (1899) из Офицерского фонда Королевской лейб-гвардии в Копенгагене. Этот портрет впервые экспонировался в России. В 1899 году он был подарен императором Николаем II офицерам датской Королевской лейб-гвардии и с этого времени находится в Дании. Получению его нам очень помогло Посольство Дании в Москве. Мы им за это весьма признательны.

Фото: Ирина Шульц

Фото: Ирина Шульц

— «Очередь на Серова» стала мемом в сети. Один умелец быстро сообразил и выпустил майки с «Очередью на Серова». Одним словом, сетевой народ не отказывал себе в удовольствии позубоскалить, особенно в сторону руководства Третьяковки, которое не смогло организовать логистику. Вот и дверь вынесли. Или как это было на самом деле? Думаю, вам есть что сказать по этому поводу.

— Когда такое количество людей стремится попасть на выставку, а попав, остаётся на ней от двух до четырёх часов и более, логистику организовать достаточно сложно. Тем более для нас эта ситуация оказалась неожиданной, мы вовсе не ожидали такого ажиотажа. Сейчас нам предстоит серьёзно проанализировать феномен выставки Серова, сделать выводы, учесть ошибки, чтобы их избежать в организации будущих подобных мероприятий. Дверь действительно вынесли, но это не первый раз — её выносили и на выставке Левитана. Вообще поговорить, «позубоскалить», как вы сказали, всегда проще, всегда сложнее делать дело и ещё более — за него отвечать.

— Насколько нам известно, вы начинаете подготовку подобной эпохальной выставки творчества Айвазовского. С какими странами вы планируете сотрудничать, чтобы наиболее полно представить творчество живописца?

— Выставка Айвазовского — это очередной большой проект нашего отдела. На выставке будут представлены произведения из разных музеев, из зарубежных будут представлены картины из собрания Национального музея Армении.

Беседовала Ирина Шульц

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 19 Февраль 2016

Просмотров: 7848

Трио называется Impra. Его создали студенты музыкального училища имени Ярослава Ежека в Праге: два студента-чеха Ганни Фирла и Ондржей Крал и музыкант-россиянин Игорь Очеповский. В 2014 году трио Impra выиграло четыре премии (почти во всех категориях) в престижном чешском театральном конкурсе «Студенческая Талия». В 2015 году Игорь Очеповский занял первое место в конкурсе талантов, проведённом компанией Money Polo. Ему всего 24 года. В Чехии живёт пять лет. Знакомьтесь, Игорь Очеповский — студент, музыкант, импровизатор, начинающий композитор. Знатоки говорят, талантливый.

Фото: ФБ Игоря Очеповского

— Игорь, что это за новый модный проект, расскажите.

— Imprа — это кочевой проект, три человека, из них два — актёры, а я занимаюсь музыкальным сопровождением. Это театральная импровизация, иногда вовлекаем зрителей, иногда и нет. Мы строим полноценное театральное представление. Я начинаю играть какую-то музыку, артисты начинают двигаться, говорить (оба актёра учатся на отделении мюзикла).

— Какое событие за пять лет жизни в Чехии было для вас ключевым?

— Выступление на Новой сцене Национального театра с трио Impra — это было большое событие. Мы выиграли во всех возможных номинациях в нашем направлении. Мы не рассчитывали, что что-то выиграем. Наш проект — чистая импровизация.

— Вы общаетесь в основном в чешской среде. Быстро выучили язык? Расскажите нашим читателям, как музыкант, человек с тонким слухом, на что надо обратить внимание при изучении чешского.

— Надо больше внимания обращать на фонетику, повторять за чехами слова, фразы. В рамках рождественского турне нашего трио есть одна песня, которую пою я — на чешском. И я столкнулся с тем, что это непросто: надо и при пении различать короткие и длинные гласные.

— Вы учитесь на композиторском отделении. Что это значит?

— Учиться на композиторском отделении — это значит изучать разные техники композиции. Многие люди так себе представляют: Моцарт сел — и сразу написал какое-то гениальное произведение. Но одно дело — это вдохновение, когда приходит сюжет или мелодия, а другое дело — собрать всё в одно произведение. И чем больше форма, чем больше размах произведения, например, если это произведение для оркестра, тем больше в нём ремесленной работы.

— Вы не просто выиграли конкурс Money Polo, вы получили призовой фонд — 50 тысяч крон. Как планируете потратить?

— Я сделаю записи в студии — хватит на три композиции. Но будет задействовано где-то 10 музыкантов. Это будут мои композиции академического характера, которые исполнят хорошие музыканты. Сейчас любую оркестровую композицию, которую я сочиню, очень проблематично исполнить, нужны средства. Победа в конкурсе для меня — это хорошая возможность инвестировать в творчество.

— Какими работами вы можете похвастать уже сейчас?

— Я успел поработать с известным украинским режиссёром Максимом Тетеруком. Он делал творческий ролик для украинского модельера Антона Белевского, я сочинял музыку. О нас писал журнал «Вог». С этим же режиссёром мы делали фильм в стиле артхаус «День траура». Весной была премьера моей оркестровой композиции в зале «Атриум Жижков».

— Сейчас вам 24 года. Что будет в 30?

— В 30 лет я буду творцом с большими возможностями для дальнейшего развития. Но что важно: это будет только чистое искусство, никакой коммерции.

Беседовала Ирина Шульц

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 31 Январь 2016

Просмотров: 12333

Максим Белявский создал чешско-русский сборник сленга

Фото: из архива Максима Белявского

В 2015 году в Чехии вышли две книги, которые заинтересовали и русскоязычное население Чехии, и многих жителей России. Во-первых, был издан с продолжением «Весёлый чешско-русский словарик» от Максима и Насти Янбековых, он собрал забавные чешско-русские «перевёртыши» и стал очень популярным даже не столько среди чешских русских, сколько среди не говорящих на чешском. А во-вторых, вышел справочник чешских сленговых выражений на русском языке. Первый даст вам вволю посмеяться и снабжён милыми картинками, второй тоже написан с юмором, но он ещё и исключительно полезен в каждодневной жизни. Книга Максима Белявского называется "Чешский язык. UNCENSORED (Слова и фразы, не вошедшие в словари).

Белорус Максим Белявский, отказывается называть своё детище словарём, хотя работа проделана большая и полезная — в книге более 5 тысяч слов и выражений, с которыми можно столкнуться на чешских улицах каждый день. Выражения эти с примерами употребления поданы в максимально «жизненном» виде, и вряд ли можно найти второй такой источник, где бы употребление чешского разговорного языка было столь систематизировано для русскоговорящих. Взять хотя бы самое простое чешское no, сокращённое от ano («да») — кстати, единственный случай, когда общеупотребительное «нет» употребляется как «да». Оно имеет ещё десятки значений в зависимости от конкретной ситуации: «нет-нет», «да», «кажется, вроде, да», «ну» (как слово-паразит) и прочее.

Это — будничный лексикон, это то, что можно услышать в каждой пивной, в каждой автомастерской и на любой улице. Максим Белявский рассказал «Пражскому экспрессу» об особенностях национального чешского сленга.

— Началось это с невинной шутки лет пять назад: кто-то что-то сказал, я уточнил, как переводить. И начал записывать... просто было интересно. Хоть по профессии я экономист, но периодически работаю переводчиком и для расширения словарного запаса стараюсь побольше читать, делаю выписки...

— А специфический — профессиональный, уголовный, автомобильный, медицинский сленг — вы компилировали из литературы или из жизни?

— Поначалу из литературы, потом добавились разговоры со знакомыми в барах, на дискотеках, появилась большая тетрадка, потом она так увеличилась, что пришлось разбить по алфавиту... Последние два с половиной года я стал воспринимать это как книгу, систематизировать, складывать и проверять слова.

— И много в книге профессиональных жаргонизмов?

— Только те, что интересны. Допустим, есть глава про жаргон автомобилистов, но там только самое расхожее, не думаю, что кого-то интересует, как будет «третья свеча» на этом сленге. К примеру, пришлось сделать отдельное приложение о наркотиках. И опять всё это началось случайно. Мы с моим приятелем — бывшим полицейским — пили пиво, к нему подошёл знакомый «тереняк», то есть человек, который работает с бездомными и наркозависимыми на улицах (v terenu). Я слушал их, и слово за слово набралось с десяток новых интересных выражений, потом мы с ним ещё несколько раз плодотворно пообщались... И пришлось фактически делать три колонки — чешский сленг, русский аналог, а потом то же слово на литературном языке, потому что этот сленг далеко не все и на русском-то понимают. И вот из ниоткуда — месяца два дополнительной работы. Но в книге больше простых разговорных выражений. Собственно блатного жаргона в чешском совсем немного, в отличие от советской субкультуры, где половина сидела, а половина охраняла... Да и «настоящего» чистого мата там, по моим оценкам, процентов пять-семь.

— Для русского уха, мне кажется, чешская табуированная лексика довольно... проста и несколько «аграрна». Основные персонажи, вокруг которых крутятся самые простые ругательства, это вол и корова.

— Ну как проста? Им хватает — это главное. У славян вообще повелось, что табуированная лексика — вся вокруг слова (литературно скажем) «совокупляться», и в этом плане чешский не сильно отличается от других славянских языков. Корни похожие... Но, правда, существует исследование, где есть разделение употребления мата в Европе — на туалетную тематику и секс. У одних превалирует туалетная, а у других — кто что с кем сделает в случае чего. Это — классика.

— В чешском языке мы наблюдаем, что количество выражений со словом г***о зашкаливает. Мало того, эта тема считается даже приемлемой для устоявшихся уменьшительно-ласкательных выражений. Взять хотя бы ласковое чешское prdelka. Чехам вообще свойственны диминутивы, и таких форм очень много. Например, «яблоко» может стать не просто «яблочком» (jabličko), но превращается в jabličičko, jabličenko и прочее. Пиво, естественно, становится «пивичком», кофе — «кафичком», и даже дебил — «дебилеком».

— Да, даже не «курва», а «курвичка». То есть, она курва, но отношение такое… по-деревенски доброе: это наше, все мы это знаем, все мы из одной деревни. Я могу к этому только добавить, что даже в жаргонном мате это тоже используется.

— Ещё я заметила, что очень много субститутов, вплоть до совсем детских. Причём даже довольно безобидные слова чехи преобразуют эвфемистично: do hajzlu, например (hajzl значит «сортир» или «м***к»), превращается в do háje — «иди в поле». Что-то мне это мучительно напоминает детское: «иди на… хутор бабочек ловить». Чехи же никогда не скажут do prdele, а скажут do prčic («до прчиц»), прчице — это по-русски «деревня». Или ещё посылают do prkénka dubového — «в дубовое полено». Это связано, наверное, с тем, что сей мирок как бы одомашнивается и лингвистически.

— Ну и в русском есть заменители, такие как «блин», например. У чехов же это повелось ещё со времён Австро-Венгрии, со времён Первой республики было распространено безличное обращение hovno jedno, debil nějaky. Хотя всем понятно, кому именно это говорится, теоретически при судебном разбирательстве можно сказать: «Ну извините, я не называл так человека, я выразился обобщённо». То есть чтобы нельзя была привлечь за оскорбление личности, а лишь за мат в общественном месте.

— Да, по-русски скорее скажут не «дебильчик» или «какой-то дебил», а «дебила кусок» — по серьёзному так. Но все эти особенности сохраняются и в современном молодёжном сленге?

— Да, но у чешской молодёжи совсем отдельный сленг, который развивается и меняется, как любой живой язык. И, конечно, как и везде, там много англицизмов.

Кроме того, есть целый отдельный пласт — это сленг Брно, Моравии, который в Праге просто никто не поймёт. В книге он представлен лишь спорадически, можно ещё один словарь составить из моравских слов, просто пришлось бы тогда делать специально ещё и чешский перевод, а потом русский. Брно в некотором роде похож на постсоветском пространстве на Одессу, там слышится присутствие немецкого языка и идиша, и всё это замешано на жаргоне, плюс моравский колорит, плюс чешский. Сами брненцы, если не хотят, чтобы пражане их понимали, просто говорят на своём языке.

Относительно специфичности этой книги могу только повторить фразу, которую обычно пишу на первой странице: «Слова, которые стоит знать, но не стоит говорить».

Беседовала Катерина Прокофьева

Книгу можно приобрести в онлайн-магазине чешского книжного дистрибьютора Kosmas.

Подробности

Категория: Интервью

Опубликовано: 18 Январь 2016

Просмотров: 9471

Люди в эмиграции — это очень сильные люди

Фото: Ирина Шульц

Руслан Байрамов — совладелец и гендиректор ТЦ «Трамплин», руководитель группы компаний «ДАГ ХОЛДИНГ» (80 компаний), создатель благотворительного фонда «София» для пожилых людей, президент благотворительного фонда «Диалог культур — единый мир», руководитель проекта «Этномир».

В Праге по адресу Legerova 40 расположился центр Etnosvět («Этномир») — европейская версия огромного мультикультурного проекта бизнесмена Руслана Байрамова. Оригинал находится в Калужской области. Это этнографический парк-музей на площади 140 гектаров, где представлены архитектура, национальная кухня, ремёсла, традиции и быт практически всех стран. Каждой стране отведён своеобразный «культурный заповедник», называемый этнодвором.

Пражский вариант «Этномира» — это двухэтажный этноцентр с вегетарианским рестораном. Здесь проводятся вечера национальных культур разных народов планеты. Например, на торжественном вечере, посвящённом презентации премии «Серебряный лучник — Европа», выступали африканские артисты. Ознакомиться с программой «Этномира» в Праге можно на сайте: http://etnosvet.cz. Открылся он недавно — всего каких-то четыре месяца назад, но ему уже есть что предложить чешской и иностранной публике. Особенной популярностью пользуется среди жителей Праги и вегетарианский ресторан.

Руслан Байрамов — человек мира в самом прямом смысле этого слова. Он родился в Азербайджане в семье русской и азербайджанца, учителей русского языка. Уехал учиться в Москву, занялся бизнесом. Являясь президентом фонда «Диалог культур — единый мир», ставит памятники известным личностям по всему миру. Так, ровно год назад Руслан Байрамов открывал бюст Юрию Гагарину в Пражском планетарии.

Сколько памятников и бюстов открыто им — не перечесть. Назовём самые известные: «Игорь Стравинский» (Швейцария), «Юрий Гагарин» (Хьюстон, США), «Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей — покорители Эвереста» (Непал, Катманду), «Лев Гумилёв» (Казахстан, Монголия, Киргизия, Россия).

Пользуясь возможностью лично поговорить с Русланом Байрамовым, который приехал в Чехию на представление премии «Серебряный лучник — Европа», главный редактор «Пражского экспресса» задала ему вопросы, которые касались его деятельности в Чехии, бизнеса в эмиграции и его личного видения мира и человека в нём.

— В Чехии есть «Этномир». А представлена ли Чехия в «Этномире»?

— У нас в калужском «Этномире» на «Улице мира» есть Чехия, небольшой павильончик, 40 метров. У нас есть «Этнодвор» Чехии и Словакии. Это небольшая часть, которая проектируется как составная часть Европы. Если у чехов или у русских будет желание стать партнёрами и «построить Чехию» в России, то мы будем очень рады. Для этого можно обратиться к нашим коллегам в Праге. Их задача — объяснить масштаб проекта. Это может быть интересно многим чехам. Сейчас норвежские бизнесмены в «Этномире» делают «набережную» для Норвегии, Берген — второй город после Осло. А мы будем ставить в Норвегии бюст Гагарина. «Этномир» этим и хорош — не только все едут в Чехию, но и Чехия представлена в России.

— Ваша концепция «Этномира» в России — это соединение Запада и Востока. Какова концепция «Этномира» в Чехии?

— Взгляд из страны. В Европе большой опыт внутренней интеграции. Но перед нами стоит задача соединить Россию с Чехией и Европу с Россией. Это задачи сегодняшнего дня. Мне достаточно двух-трёх поездок, чтобы понять, что сделать, чтобы было эффективно. Полезно местным школьникам, жителям Праги. Это опора на собственную культуру плюс интеграция в мировую культуру. Всё это позволяет убирать страхи, опасения, невежество. Планы и задачи, которые мы ставим, это постараться со временем сделать так, чтобы человек не только чувствовал себя комфортно в любой точке земного шара, но и помнил, кто он есть на самом деле. Это миссия «Этномира». Культура народов мира накопила лучшее, что есть в мире. Важно, чтобы мы наводили мосты. Шаг за шагом мы начинаем встраиваться в пространство Чехии, а затем Европы.

— Скажите, пожалуйста, а вы к идее «Этномира» в Чехии пришли через открытие бюста Юрия Гагарина?

— Мой первый выезд за границу был в Чехию. И мне здесь понравилось, мы начали здесь работать. Очень важно делать ставку на людей, которых ты знаешь, с которыми цели и ценности совпадают. Так проще и быстрее всё делать. Чехия — это центр Европы, она умудряется сохранять баланс между Западом и Востоком в центре Европы. И Германия рядом, и Австрия — это очень хорошее место. Поэтому наш Центр культуры и вегетарианский ресторан — находятся в очень правильном месте. Чехия доказала, что может вести гибкую политику, учитывая собственные интересы и собственную динамику. Я езжу по всему миру, встречаюсь с русскими. Я считываю их состояние, у меня нет места, где я могу остаться. Для меня Россия всегда остаётся штаб-квартирой.

— Скажите, в вашей концепции соединять культуры какое значение имеет треугольник «культура, бизнес, власть»?

— Мы выстраиваем между ними диалог. Диалог между бизнесом и властью важен. У нас в России появилась тема социально ответственного бизнеса. Бизнес стал понимать, что не должен думать только о деньгах. И обществу, и гражданам надо знать, что предприниматели берут на себя ответственность. Нельзя говорить «они» — надо говорить «мы». Мы все. В этих ролях надо находить компромисс. Чувствовать ответственность за самих себя всегда. Россия находится на стыке восточной и западной парадигм. Россия сегодня находит компромисс с точки зрения личных свобод и общего социального блага.

— Но вы лично тяготеете к Востоку?

— У меня было много интервью на эту тему. Я считаю, что да. Где-то в отношении 51 на 49. Если говорить о философской парадигме. Есть понятие единства множеств и множества единств. Сейчас каждый о себе думает больше, чем о других. Но рано или поздно наступает время другое. Это конфликт. Что важнее: личная свобода или общая ответственность? Служение своей семье или служение обществу? Я сторонник общей ответственности больше, чем личной. Мы тяготеем к семье, потом к стране. Ответственность человека за всё важнее, чем его попытки доминировать и быть индивидуалистом. Но хороший индивидуалист может сделать больше, чем плохой общественник. Например, идеальный сотрудник «Этномира» — это святой трудоголик.

— Скажите, пожалуйста. В Чехии, благодаря тому, что она вела лояльную политику в отношении бизнес-эмиграции, возник такой пласт соотечественников, которые стали бизнесменами поневоле. Дома они были учителями, врачами, инженерами, а Чехия их перековала в бизнесменов. Насколько для вас важна этика ведения бизнеса? Что бы вы посоветовали, как человек, который начал свой бизнес с ларька «Союзпечать»?

— Всё очень просто. Не врать себе, не врать окружающим, много трудиться, не ожидать большего, чем ты можешь дать. Базовая установка — быть вегетарианцем. Потому что когда человек вегетарианец, то у него уходит агрессия, его позитивный внутренний мир влияет на восприятие мира. Всё просто.

Это же хорошо, что происходит миграция. Делаешь проект, если людям нравится, то государство помогает. Сейчас в России существует конкуренция между тем, что делаешь сам, и тем, что делает государство. Получаются неравные условия — государство все время помогает, но ты же должен нести миссию. Есть ответственные общественники, которые находят деньги на важные для общества проекты, как, например, Надежда Явдолюк, которая всю жизнь занимается проектом «Серебряный лучник». Это тяжёлый труд.

— Вы часто путешествуете в разные страны, как вы ощущаете время?

— У меня ощущение выпущенной стрелы. Мы летим, и я не могу остановиться. Я стараюсь не думать о сделанном. Я был семь месяцев назад в Вашингтоне, но мне кажется, что это было уже в другой жизни. Я был в Малайзии на прошлой неделе, а мне кажется, что это было давным-давно. Помогают современные средства связи. По поводу интеграции: приезжаешь — и везде как дома. Нет ощущения, что ты чужой. Я нигде не ощущаю себя туристом. Приходят новые идеи, гигантские вещи. Мне хотелось бы когда-нибудь побыть туристом в Москве. Но это невозможно, потому что я знаю маршрут, по которому я должен двигаться, и не могу с него сойти. В Праге я уже тоже не турист. Есть задачи, есть ответственность, есть миссия.

— Как человек современный, работаете ли вы над популяризацией проекта и себя лично в социальных сетях?

— Мы занимаемся продвижением «Этномира» в России, в Чехии, в мире. Человечество ищет лидеров и личностей. Я стараюсь от этого уходить в сторону. Но жизнь заставляет. Есть запрос — я на него отвечаю. Многие считают, что «Этномир» — это Руслан. Но на самом деле «Этномир» — это больше, это команда.

Сегодня человек в среднем 45 часов в месяц проводит со своим смартфоном, 150 раз в день проверяет, как отреагировали на его публикацию. Раньше бабушки сидели у дома, судачили. Теперь мы переживаем лайки, посты, перепосты. Живём в виртуальном мире. Вместо того, чтобы крушить или бить, человек проживает злость в социальной сети. Вместо того, чтобы жить обычной жизнью, человек начинает жить в виртуальном мире. Социальные сети — это зеркало внутренней сути человека. Чтобы люди стали лучше, мы сами должны стать лучше. Сегодня каждый человек со смартфоном становится источником информации. Это заставляет всех быть честными. Не обманешь, прозрачность существует. Новая реальность даёт возможность быть активным во всех точках земного шара.

— Вы, человек мыслящий, думали ли о таком явлении, как человек в эмиграции?

— Я почти приблизился к пониманию этого явления. У человека может быть второй дом, третий. Человек научится быть дома в любой точке земного шара. Интеллектуальная элита так себя и ощущает. Я раньше говорил, что я — дитя двух культур. Я к 30 годам понял, что я — не «или-или», а я — «и-и». Русский и азербайджанец. Это было очень хорошее решение.

Люди, которые находятся в эмиграции, это очень сильные люди. Человек себя ломает для того, чтобы пройти интеграцию. Это изучение неродного языка, который надо изучить на уровне родного. И человек становится богаче внутренне. Он находит в себе силы преодолеть внутреннюю инерцию спокойствия. Недавно проходил Конгресс соотечественников в Москве. Были представители из 104 стран. Тема примирения обсуждалась очень активно, принятие всех волн эмиграции. Надо уходить от дуалистической модели. Я люблю и старую родину, и новую родину.

Связи — они сделают мир более гармоничным и добрым. Говорят, что хорошо там, где нас нет. Я утверждаю, что хорошо там, где мы есть. Человек может научиться жить так, как ему будет хорошо. Это будет для него большой победой. Окружение, близкие, родные. Россия — всё равно является магнитом, в сердце и в голове. Как там на родине? Всем людям надо быть спокойными, гармоничными. Эти люди вызывают только уважение. Я тоже был эмигрантом, когда переехал в Москву. Частенько мне говорили: а чего ты в Баку не остался. Ну, так всегда говорят. Нужно не обращать внимания и идти дальше.

Беседовала Ирина Шульц