Как чешский подросток влюбился в Россию и что из этого вышло
Основатель виртуального музея ГУЛАГа Штепан Черноушек может рассказывать о тайге часами. Фото из архива Ш. Черноушка
Когда чешская общественная организация Gulag.cz создала на своём сайте виртуальный 3D-музей ГУЛАГа, это сразу же вызвало повышенный интерес чешских и зарубежных СМИ. Руководителя организации Штепана Черноушека несколько раз приглашали на телевидение. О проекте написали не только чешские газеты, но и немецкий журнал Stern и даже английская The Daily Telegraph. С корреспондентом «Пражского экспресса» Штепан встретился в Институте изучения тоталитарных режимов, где он работает ведущим специалистом отдела публикаций.
«Я бы сразу хотел оговориться, — поясняет Черноушек, — проект виртуального ГУЛАГа не имеет отношения к институту, где я работаю». «Вот и снялся один из заготовленных мною вопросов», — подумал я, имея в виду финансирование.
Выяснилось, что все три сибирские экспедиции (2009, 2011 и 2013 гг.), в результате которых был собран материал для создания сайта с панорамными фотографиями брошенных гулаговских лагерей, оплачивались из личных средств энтузиастов — любителей истории и далёких путешествий. Но дело, конечно, не только в финансировании. Главное — сам интерес к теме ГУЛАГа.
Петербург перепахал
Он у Штепана Черноушека возник не сразу. Всё началось с интереса к России в целом. А возник он довольно случайно, если не сказать — неожиданно.
— Когда в школе нужно было учить русский язык с 3-го по 8-й класс, я его ненавидел. Как и всё русское. Все «русаци» — плохие, думал я. Они виноваты, что у нас так нехорошо, — признаётся мой собеседник. — А потом в 1994 году я на полтора месяца с двумя одноклассниками попал в Санкт-Петербург. Мне было 16 лет. Поездку организовала наша гимназия. Когда я познакомился с людьми, с культурой, меня это очень удивило и изменило. Я увидел, что в России совсем другая атмосфера, другое понятие жизни. Что Россия — это не только русские, но это 200 разных национальностей. Разные культуры, религии, традиции, смешанные в одном плавильном котле. Так что я просто приехал в Россию, не ожидая ничего, а увидел много экзотичного, людей, еду, то, как люди ведут себя на улице. Совсем не похоже на то, что я видел в Чехии или в других странах. На меня это произвело очень большое впечатление. Я вернулся, стал читать только русские книги, классику, стал вновь изучать русский язык, что было очень трудно в то время. Пожалуй, были единственные курсы русского языка в Праге. И потом поступил в университет на русистику. И стал часто возвращаться в Россию.
Шаламов увлёк
Штепан ездил не только к своим многочисленным друзьям в Петербурге и в Москве, но всё чаще, под влиянием «Колымских рассказов» Шаламова, путь его лежал на Север. Первое таёжное путешествие он совершил в 2003 году, и не куда-нибудь, а сразу в Магадан. Один. Никто из чешских друзей в тот момент идеей не загорелся. Расстояние, которое можно было бы преодолеть менее чем за сутки на самолёте, растянулось на три недели. Сначала девять суток на поезде по Байкало-Амурской магистрали до Нерюнгри, потом автобусом до Якутска, затем теплоходом по Лене, а дальше автостопом по Колымской трассе 2 тысячи километров — до Магадана.
— По-русски это звучит более пафосно, чем по-чешски, но для меня это было чем-то вроде паломничества, — говорит Штепан Черноушек. — Так началась история моей страсти — далёких путешествий по России. Одновременно я всё больше углублялся в тему ГУЛАГа, так я заинтересовался темой «мёртвой» железной дороги Салехард — Игарка.
Гугл помог
Об этой заброшенной железной дороге трудно было найти какую-либо информацию. Штепан перерыл сотни страниц поисковиков, но никаких более-менее подробных сведений не нашёл. Пока, наконец, не высмотрел посредством программы Google Maps недалеко от бывшего посёлка Ермаково у Енисея тоненькую ниточку, вдоль которой через каждые 5 — 10 километров — россыпь точек — бараков.
— Меня поразило, сколько там лагерей, — изумляется Черноушек. — И то, что о них почти ничего не известно. Информации о них я нигде не нашёл, поэтому решил отправиться туда сам. Организовал в 2009 году первую экспедицию на «мёртвую дорогу» в окрестностях бывшего посёлка Ермаково и Игарки. Мы тогда нашли три брошенных лагеря. Искали их по спутниковым картам. Пробирались, прорубая путь мачетой, шли по заросшей насыпи. В лагерях, поскольку они находятся далеко от населённых пунктов, многое сохранилось: личные документы заключённых, письма. Всё это было просто брошено, с 1953 года, когда после смерти Сталина прекратилось строительство этой железной дороги и все заключённые в срочном темпе были вывезены.
За три экспедиции чехи обнаружили и исследовали 17 лагерей, наиболее отдалённый из которых находится в 30-ти километрах от ближайшего поселения. По их расчётам всего вдоль «мёртвой дороги» должно быть более 60-ти лагпунктов.
— Пока я не планирую новые экспедиции, — признаётся создатель виртуального музея ГУЛАГа. — Устал. Всякий раз, когда я там нахожусь, я чувствую сомнения. Спрашиваю себя: почему я здесь опять оказался? В этих страшных, злых местах. Имеет ли это какой-то смысл? Всё время сомневаюсь, хорошая ли это была идея, покинуть жену и ребёнка, вновь потратить столько времени и денег для того, чтобы приехать сюда…
СМИ заинтересовались
Мой собеседник считает, что в последнее время в Чехии повышается интерес не только к теме ГУЛАГа, но и вообще к тоталитарному прошлому, как Советского Союза, так и самой Чехословакии. Большую популярность набирают проекты так называемой устной истории, одним из которых является проект «Память народа». Всё чаще о недавнем прошлом говорят в школах.
— К сожалению, в России я не вижу такого интереса к этой теме. Да, там есть люди и целые организации, которые занимаются темой ГУЛАГа и репрессий, но основной массе это не интересно. Напротив, я даже замечал там некую ностальгию по сталинским временам.
— Скажите, то, что вашим музеем так заинтересовались местные и западные СМИ, вы считаете вызвано одним лишь интересом к истории, или это лишний повод напомнить о том «зле», каким часто представляют Россию? — не удержался я от вопроса.
— Вот всегда, когда я говорю с русскими журналистами, я чувствую этот вопрос в воздухе, — улыбается Штепан. — Я не знаю. Не надо мешать историю России с её народом. Посмотрите на немцев. Везде в Европе к ним прекрасно относятся.
— Но о Германии, в отличие от России, не пишут каждую неделю какую-нибудь гадость…
— Понимаю. Это, к сожалению, правда. Но я именно хочу через тему ГУЛАГа привлечь интерес к России вообще. Я всегда рассказываю о добрых, хороших людях, которые мне встретились в России. Потому что этого обычно нет в тех газетах, которые пишут о сегодняшней России. Более того, мы собираемся организовать совместный проект с музеями ГУЛАГа в Москве и в Перми. Важно, чтобы люди на Западе знали, что и в России этим занимаются и сами об этом говорят. Это — важный момент. Кстати, с начала нового года мы планируем сделать русскую версию нашего виртуального музея.
Сам музей тоже будет расширяться. Сейчас на сайте музея www.gulag.cz можно найти панорамные фотографии семи объектов: барак для заключённых, карцер, паровоз, мастерская, административный барак, собачьи будки и сторожевая вышка. В ближайшее время к ним добавятся другие.
— И, конечно, я планирую написать обо всём этом книгу, — говорит Штепан Черноушек, — как-никак, — это пять лет моей жизни.
Константин Гербеев
