Наш корреспондент погрузилась в историю и реальность мелкого бизнеса
Случилось! Иржи набрался мужества и таки решил выбросить вещи, которые он не использовал последние 20 лет. Начала расти эйфелева куча одежды, обуви, магнитофонных кассет, бумаг. Я ретировалась — это дело интимное, но тут снизу раздался такой тяжкий вздох, чуть крыша на мансарде не приподнялась. Я выглянула: Иржи стоял, приложив к себе на вид совершенно новые, густого сиреневого цвета брюки.
— Мой любимый цвет, — похвалила я. — На свадьбу надевал? Первая жена, вторая, третья?
— Какая свадьба! — отмахнулся он, — такие штаны в 90-е носили предприниматели, к ним ещё полагался пиджак канареечного цвета. Вот только где пиджак?
Я вспомнила наших братков в малиновом и попросила рассказать о чешском бизнесе в канареечно-сиреневом, как оно всё начиналось?
— По-дурацки, как ещё?! — отложил штаны Иржи. — Тем, кто по реституции получил недвижимость, больше повезло, но мой дед ещё до немцев кузницу в карты проиграл. А вот сестрица двоюродная замуж вышла за парня, который по реституции получил целое поместье — руины и сорняки. Какой сейчас год? Ну вот, они ещё его не восстановили, а кредиты им до конца жизни платить. Правда, лет 10 как живут в своём замке, коровники осилили, теперь конюшни на очереди, пруд. Упорные они люди.
А я, когда всё началось, лес валил. Тут нам говорят: хотите валить и дальше, делайте предпринимательские лицензии, мы, 40 мужиков, пошли и сделали. И сразу стали предпринимателями. Тут правительство решает лес беречь ещё пуще и запрещает трактора: или лошадей используйте, или мини-трактора на полозьях, чтоб поросль не губить. Куда бы я в городе коня дел? Пришлось покупать железного, и мужики купили, 300 тысяч такой конь стоил. Я дом заложил. Дело-то было верное — заказ на 30 лет. Вот только конкурс выиграла фирма из Градца-Кралове. И остались мы с конями и долгами. Пришлось следующий «живностняк» делать, так и пошло.
Главной проблемой чешского бизнеса Иржи считает неплатежи. Неоплаченных фактур у него на сегодняшний момент на 400 тысяч. Надежды, что по этим фактурам рассчитаются, у него нет ни малейшей.
— Ты идёшь к клиенту и просишь залог на материал, потому что боишься, что тебе ничего не заплатят, а заказчик боится, что ты с его деньгами убежишь. Обоюдное недоверие — замкнутый круг. Вот какой закон я бы принял в первую очередь: не рассчитался по фактуре — немедленная экзекуция!
Когда три года назад я жила в этом же городке, мелкий бизнес ещё не был в таком жалком состоянии, сейчас же, обходя центральную площадь города, то и дело цепляешься взглядом за объявления: сдаётся, сдаётся, продаётся. Давид, маклер из агентства недвижимости, поясняет: «Да мы первые с площади убежали. Какой смысл сидеть в дорогом центре, если он не приносит прибыли? Центр умер!» Клиенты Давида откочевали в Интернет, рядовые покупатели — в супермаркеты и торговые комплексы. Предпринимательская мелочь не выдерживает конкуренции с «сетями», особенно тяжко ей приходится, если торговые площади арендованные. Но попытки не прекращаются. Так рядом с рыбным магазином Радека открылось на днях что-то мясное. Вхожу: всё серьёзно, 10-граммовый ломтик сала стоит 110 крон. «Почему, — спрашиваю, — сало такое дорогое?» Оказывается, его сушили полгода в особенных условиях атмосферы. Ну и пошла я, без сала на сусалах. На нашей улице выжили: кондитерская, парикмахерская, канцтовары, пекарня, пиццерия и вьетнамец Тони. Умерли: магазин игрушек, детский секонд-хенд, конфетный магазин (мой), чулки-носки-колготки и пивотека.
В чешском мелком бизнесе главное — воспринимать свой бизнес серьёзно и отдаваться ему целиком. По парковке видно, кто живёт в соседнем доме: мясник, хозяин пиццерии, трубочист, жестянщик, строитель — их личные автомобили расписаны под рекламную хохлому. Живи у нас тут ассенизатор, мы бы непременно знали. На Иржиной машине тоже написан род деятельности, краткая аргументация, почему этот вид услуг нужен людям, фамилия-имя и телефон (и этот человек пытался за мной АНОНИМНО ухаживать). Он подумывает: не указать ли там ещё убойные расценки.
О расценках. Клиент и исполнитель, прежде чем подписать договор, пускаются в изнурительный марафон согласования. Слушая их, думаю: «Сейчас подерутся, разбегутся и никогда уже больше не поздороваются». Ничего подобного. Это честный бой за крону. На переговоры Ирка ходит в самых старых, заляпанных «монтерках» — рабочем комбинезоне. «Это ваши пускай наряжаются, а мы, чехи, рассуждаем по-другому: раз человек в простых «монтерках», он скромный парень, и дорого не возьмёт». Возьмёт на самом деле, ещё как!
Предпринимательская, ремесленная мелочь выживает группами, где один тянет другого: «Я у тебя заказал ремонт, а ты у меня арендуй леса, вот визитка. Я вам делаю изоляцию, а мой знакомый вам установит унитаз, вот визитка. А это визитка того, кто печатает визитки». Попав к одному «живностнику» в лапы, клиент будет по возможности пущен по кругу. Есть и свой кодекс чести. К примеру, нельзя вторгаться на чужую территорию. «В Гавличковом Броде этим занимается Пепа! Он мне или отдаст клиента, или машину мою сожжёт», — поясняет Иржи. Поджог машины — серьёзное предупреждение для конкурента.
За репутацию мелкий предприниматель борется. Иначе в маленьком городке не выжить. Все всех знают. Одно недоброе слово клиента — и прощай, оружие: дрель, мастерок, швейная машинка. «Как клоун пляшешь перед каждым балбесом — чего не сделаешь ради заказа?!» — сетует Иржи. Больше всего он боится «чёрного дня»: не будет клиентов, или он получит травму, заболеет. Но на этот случай у него есть страховки: кроме обязательного страхования деятельности, добровольное страхование на случай нетрудоспособности, и совсем уже суровое — на случай смерти. Последний договор он постоянно переписывает, меняя наследников. «Всякое может быть, — по-гамлетовски размышляет Иржи, подпирая рукой собственный череп, — с лесов упаду (он уже падал дважды) или током убьёт».
С лесов он не упал, но сломал руку, что только утвердило его в собственной правоте насчёт страхования. Ждёт теперь выплаты. И мне интересно: во сколько оценят золотую чешскую ручечку, правую!
Наталья Скакун
