Мы живём в век, когда фотографией увлечены повально все. Фотографирование, пожалуй, самый доступный вариант проявления творческих способностей, а картинка сейчас однозначно стала популярнее текста, где, скажем языком Интернета, «многа букф». Однако сегодня мы воспользуемся именно буквами, чтобы рассказать о фотографе Тимуре Сулейманове и его взгляде на искусство фотографии и на мир, на который направлена его фотокамера. Тимур Сулейманов – профессиональный фотограф, живёт и работает в Праге, публикуется в большом количестве различных изданий, выпускник Московской академии фотографии, первый российский фотограф – лауреат премии Рудольфа II Академии искусств Чехии им. Масарика «За вклад в искусство в области фотографии», член Союза фотохудожников России. Его работы есть в собрании Московского музея современного искусства.
– Ты фотограф по специальности или по призванию?
– Призвание и профессия не всегда совпадают. Я получал специальности и искал призвание. Не знаю до сих пор, нашёл ли я его, но мне нравится то, что делаю. Я стал фотографом не потому, что хотел этим зарабатывать, но потому, что хотел делать фотографии, для меня фотография – прежде всего способ самовыражения, универсальный язык, искусство. Я достаточно много снимаю просто так, для себя, тот же арт, или для других, бесплатно, но для этого нужны достаточно веские причины. Когда внутри возникает необходимость сделать это, либо когда кому-то удаётся найти правильные доводы и убедить меня в этом.
– Когда ты взял впервые фотоаппарат в руки?
– Когда старший брат купил первый фотоаппарат, а это был «Зенит», мне было лет 10. Несколько лет он копил десятикопеечные монеты в бутылке из-под шампанского, чтобы собрать нужные 110 рублей. Потом я проводил с братом кучу времени в комнате с красным фонарём, помогая печатать фотографии. Мне казалось тогда, что в фотографии есть какая-то магия. Теперь, спустя 30 лет, я знаю много всего о физико-химических процессах формирования изображения, о галоидном серебре, об эффекте Шварцшильда, устройстве всех типов камер и объективов, но ощущение той самой магии плёночной фотографии осталось до сих пор. Я сам не всегда понимаю и могу объяснить, как у меня получился тот или иной снимок.
– Какая фотография всё-таки больше фотография – цветная или чёрно-белая?
В своей основе матрица цифровой камеры чёрно-белая, всё остальное – «выдумки» вашего фотоаппарата и процессора компьютера. Мир дуален. На любой вопрос есть только два варианта ответа: либо да, либо нет. Существует только два цвета: чёрный и белый, все остальные – либо их комбинация, либо разложение белого на спектр.
– Цифра позволила стать фотографом любому и каждому…
– Цифра сделала фотографию безумно популярной и доступной, но магии в ней я не ощущаю. Может быть, я рассуждаю как какой-нибудь занудствующий эстет, но картинка другая. Тот, кто ощущает разницу звука с винила и с компакта, тот поймёт, о чём речь. Да и нет в цифре того непередаваемого ощущения какой-то непредсказуемости, какого-то чуда, когда, закончив проявку, достаёшь пленку из проявочного бачка или принимаешь её из проявочной машины, всматриваясь в каждый кадр.
– Так что же такое, в конечном счёте, «фотография»: просто файл с цифровика или же распечатанная на бумаге картинка?
– Фотография всегда, с самого своего начала, включала в себя два процесса как минимум: съёмку и печать. Даже полароиды зависели от того, какую бумагу вы вставляете в аппарат. Негатив – это ещё не фотография, файл с цифровика это только заготовка, из которой ещё предстоит сделать фотографию. И это касается всех: и устоявшихся профессионалов, сделавших себе имя на безукоризненном владении техникой и приёмами, и бесспорно талантливых, талантливых от Бога фотографов. Негатив нужно как минимум сделать позитивом, распечатать ли, отсканировать, файл с цифровика как минимум нужно конвертировать.
– Рядом с цифрой идёт и Интернет…
– Интернет по сущности своей стал огромной выставочной площадкой. Когда-то в Союзе существовали фотоклубы, где под присмотром опытных фотографов собирались любители, получающие удовольствие от процесса фотографирования. Их снимки обсуждались, корректировались, отбирались, потом устраивались выставки, где показывались лучшие и достойные внимания работы. Но существовали ещё и семейные альбомы, куда фотографии вкладывались как частички памяти. Сейчас на любом социальном ресурсе – и выставки, и семейные альбомы, и всё сразу. В этом нет ничего плохого, но исчезает сама атмосфера выставки как события, атмосфера общения. У меня пока не получается отказаться от выставок, да и остаётся необходимость ощущать фотографию как физический объект, а не просто мегапиксели и мегабиты информации.
– Цифровое пространство нас поглотило?
– Наверное, многие из нас последний раз создавали нечто материальное (кроме спёкшегося порошка из лазерного принтера на листе бумаги) в школе на уроках труда. Всё, что производит цивилизованный человек, – это терабайты информации во всех видах, и в большинстве своём ненужной. Бесконечные законы, поправки, инструкции, отчёты, контракты, бизнес-планы, клерки, адвокаты, менеджеры. Сажать деревья и строить дома стало совсем не модно. Рожать детей выходит из моды. Я даже представляю такую эпитафию: «Он прожил долгую, насыщенную жизнь и оставил после себя 300 терабайт разной х*** на винчестере своего компьютера». На одного производящего – пять дармоедов, получающих больше него. Может быть, поэтому мне всегда импонировали люди, желающие именно распечатать свои фотографии.
– Есть те, кому не нравится твоё творчество?
– Я создаю фотографии, а не 100-долларовые купюры, поэтому я давно привык к тому, что они нравятся не всем, в общем-то нужно понимать, что если уж я выставил фотографию, плевать где – на выставке ли, в соцсети, значит, у меня были на то основания, а кому не нравится – это его проблемы.
– И все фотографии получаются одинаково хорошо?
– Конечная картинка это результат отбора лучшего материала и, конечно же, кропотливого труда. В кино есть такое понятие как «лажа», это те дубли и тот материал, который не пошёл в работу, обычно он отправляется в корзину с монтажного стола, и никто не требует, даже на фестивальных просмотрах, чтобы показали все дубли одной сцены, однако постоянно требуют показать, а то ещё и отдать, все исходники фотографий. Всё время подмывает спросить: да на х*** же вам это надо, дорогие вы мои?!
– Давай поговорим о таланте. Насколько он сейчас востребован?
– Этому миру глубоко насрать, есть у вас талант или нет. Он будет пытаться превратить вас в то, что ему необходимо: в клерка, в юриста, в экономиста, в любой офисный планктон, который можно подчинить системе и сделать управляемым. Для этого существуют сотни способов: от святых книг и дешёвых кредитов до концлагерей и авианосцев с крылатыми ракетами. Свободные, талантливые люди этой цивилизации не нужны, не ждите, что человечество встретит вас с распростёртыми объятьями. Путь художника – это путь противостояния системе, путь в тесном пространстве между общественным порицанием и тюремными стенами. Систему победить невозможно, это верно так же, как то, что свободы не существует. Свобода – это иллюзия, величайший блеф, за который умерло самое большое количество людей за всю историю человечества. Свобода – это слово-обманка из арсенала политиков, такое же, как «равенство», «братство» и «справедливость». Свобода сродни смерти, потому что только смерть может сделать человека свободным полностью. Кто с этим не согласен, пусть просто освободится от банальной силы тяжести и воспарит. Максимальное количество свободы, на которое мы можем рассчитывать, находится внутри нас, и свобода творчества – это всё, что нам может позволить наш мир.
– Насколько важен для художника финансовый вопрос?
Хороший фотограф просто обязан зарабатывать больше, чем какой-нибудь начальник департамента в банке или зануда адвокат.
– Что ты ещё делаешь так же хорошо, как фотографии?
– Глупости и детей.
Марина Нестерова
