Отец Христофор: священник, бунтарь и футболист
Футбольная команда «Сокол», Горовички, 1979 год. Второй справа в верхнем ряду — вратарь отец Христофор. Фото из архива митрополита Христофора
Уроженец Праги Радим Пулец рос весьма стеснительным юношей. Он избегал больших компаний, люди в массе своей всегда вызывали в нём смущение. Гораздо ближе ему была природа. Очень рано он научился различать голоса птиц, много времени проводил в лесу. Стать лесником было его сокровенным желанием. Он уже серьёзно готовился поступать в соответствующую школу, но планы его нарушило вторжение в Чехословакию войск Варшавского договора в 1968 году.
«Это был удар для каждого чехословака», — говорит митрополит Христофор и признаётся, что сам он надписи «Иван, иди домой!» не писал. Зато писал другие. «Я восхищался Дубчеком, и вот, когда мы с родителями поехали в Венгрию на Балатон, я на стене одного из домов написал: «Пусть живёт Дубчек!». Кто-то меня выдал, — тут он грустно улыбается. — Судьба у меня такая — постоянно кто-то предаёт».
Тогда всё ограничилось распоряжением немедленно покинуть Венгрию. Мальчик был несовершеннолетним, да к тому же гражданином другой страны. Совершеннолетнего венгра за такое вполне могли посадить на 15 лет.
Наступило время сдачи вступительных экзаменов. В каждом учебном заведении помимо правильного ответа по предмету требовался правильный ответ на вопрос, согласны ли вы с введением войск Варшавского договора? Радим не мог на этот вопрос ответить утвердительно и вместо учёбы в 15 лет пошёл работать в типографию. Однако отец его на этом не успокоился и нашёл единственную школу, где о согласии с введением войск не спрашивали, а спрашивали о том, сколько на свете существует евангелий. Это была духовная семинария, куда Радим и поступил, чтобы выучиться на теолога.
«Становиться священником я не собирался, — рассказывает владыка. — Более того, я и не мог — не симпатизировал режиму. Но пути господни неисповедимы. Глава епархиального совета Иван Зубанич заметил, как я хожу в храм, молюсь, узнал, что я теолог, и попросил ему помогать. Он был другом министра обороны, попросил того, чтобы от меня отстали. Так я стал священником».
Молодой Радим в 1964 году мечтал стать лесником и не предвидел, что вторжение войск Варшавского договора сделает его мечту невозможной. Фото из архива митрополита Христофора
Первым местом служения молодого отца Христофора был небольшой приход в деревушке Горовички-у-Раковника. Слушать его первую проповедь пришли два человека. Когда спустя несколько лет он прощался с приходом, уезжая в монастырь в Греции, на службу каждое воскресенье приходило минимум 150 человек. При встрече председатель компартии постоянно спрашивала его: «Господин священник, будете сегодня служить полунощную?». Одноногий ветеран войны, в чьи обязанности входило каждый день заводить часы на церковной башне, некоторое время спустя пожаловался Христофору: «Знаете, тот, что вас тут сменил, — совсем не священник». — «Почему?» — «Вы всегда с самого утра ходили в храм и там в одиночестве молились за всю нашу деревню, а этот новый — не молится».
«Эти слова помогли мне понять, в чём заключается духовная служба. В том, что, даже когда вы один в храме, нужно молиться за всех. Для поддержания духовного огня».
Молодого священника в Горовичках любили. Не только за проповеди. В свободное от служения время он активно играл в футбол и был одним из лучших игроков местной команды. Одна беда, играть он имел право лишь в воскресенье после обеда. Этим зачастую пользовались коварные соперники Горовичек. Желая во что бы то ни стало их поразить, они часто назначали соревнования на воскресное утро. Знали, что святой отец играть не сможет и команда будет ослаблена.
«Помню, когда со мной прощались, все сначала пришли на проповедь, а потом полным составом переместились на поле, — улыбается владыка. — Соперник попался серьёзный. Был сильнее нас. Но мы играли сердцем и победили со счётом 2:1».
А ещё раньше футболист Пулец попал в газету. В знак протеста против введения в Чехословакию войск он отпустил длинные волосы. На соревнованиях в Бероуне патластый футболист играл лучше всех. Волосы, чтобы не лезли в глаза, он перетянул лентой. По окончании матча к нему подскочили журналист и фотограф, сделали фото и задали несколько вопросов. «Виннету в Бероуне» — так называлась проиллюстрированная соответствующей фотографией статья в местной малотиражке.
Константин Гербеев
