Вадим Петров и в свои почтенные годы полон сил и энергии. Фото: Константин Гербеев
Вадим Вадимович Петров — чешский композитор русского происхождения — известен многим прежде всего как автор музыки к мультфильму Зденека Миллера о похождениях Кротика и Сверчка. Однако в его творческом багаже более 1300 музыкальных произведений: от классических композиций для камерных оркестров и хоров, до шансонов и музыки к кинофильмам. Многие из его произведений давно уже ушли в народ и входят в обязательную программу чешских национальных праздников и гуляний. Накануне 81-го дня рождения композитора — 24 мая, мы встретились с Вадимом Вадимовичем в нашей редакции для разговора.
— Вы чешский или русский композитор?
— Вы знаете, мне трудно определить, чей я на самом деле. Конечно, мои чувства остались в России, как и вся семья. Моя музыка очень близка русскому ощущению, русским чувствам. Я в молодости посещал Русскую гимназию в Праге. Воспитание у меня русское. Но так как я женился и жил в Чехословакии, я стал чехом. Но любовь и чувства к России, к родине моих предков, это всё у меня осталось. И моё отношение к ней такое же, как у любого русского.
— На Вашу музыку русское происхождение тоже повлияло?
— Да, конечно. Как вы знаете, мои предки из знатного рода Репниных. Они дружили с Глинкой, с Пушкиным и так далее. Так что это очень на мне отразилось, и всякий русский композитор мне очень близок. Хотя я чешский композитор, но чувства у меня русские.
— Ваша семья была музыкальной?
— Мой отец — замечательный врач, очень любил музыку, только у него не было музыкального слуха. А мама была замечательная певица, пела в хорах. Я был на этом воспитан, долгое время руководил хором в гимназии.
— Как Вы впервые почувствовали, что хотите посвятить себя музыке и решили связать с ней свою жизнь?
— Это пришло само собой. Я стал играть на рояле, начал писать и, знаете, писал всё нотами. Даже то, что мы проходили по литературе, записывал нотами. Мои одноклассники говорили, что я сумасшедший…
— И Вы потом могли прочитать, что написали?
— Я мог пропеть.
— Почему Вас отправили именно в Русскую гимназию, ведь Вы родились уже в Чехословакии?
— Это я хотел. Я посещал и детский сад русский. Просто там мне было очень приятно и хорошо, всё русское мне было по натуре очень близким. Ближе, чем чешское.
— То есть Вас воспитывали на русских книжках?
— Меня главным образом воспитывал дедушка, который был профессором филологии. Он мне привил эту любовь.
— А как Вы, закончив русскую школу, влились в чешское общество?
— Нормально. Это было время, когда было много самодеятельности, хоров. Ещё в Русской гимназии я организовал молодёжный чешский хор. Пели русские и чешские песни, просто, знаете, как-то всё само пошло.
— Как пишут музыку для детских фильмов?
— Вообще писать музыку для фильма — это специальная профессия. В этом есть свои проблемы. Музыкант всегда приходит последним, когда фильм уже готов. Срок для написания музыки очень краткий. Я приходил на студию, смотрел фильм, потом приходил домой, закрывался в своём кабинете, меня уже ни для кого не существовало. Писал, писал. Не было времени даже наиграть на рояле. У меня была примерно неделя, чтоб написать музыку. А те, кто потом расписывал партитуры, имели на это целых 14 дней.
Я должен был просто сесть и писать, и я оказывался в том фильме, над которым работал. Если он был испанский, я был в Испании, чувствовал всё как испанец, проживал любовь и трагедию, жил в другом мире. Крот был моим другом. Знаете, я его не люблю только в огороде. А так мы с ним делали всякие глупости, шутки. Просто я чувствовал себя другом Крота. И музыкальное чувство вы должны выражать мелодиями, близкими детям, чтобы они поняли и восприняли. Сейчас композиторы пишут похожую музыку. Часто не разберёшь, из какого фильма та, из какого эта. А тогда нужно было чувствовать время и место. Композитор должен перенестись в ту эпоху, в тот мир, для которого пишет музыку. Дети — самые критические зрители и слушатели. Замечательный пример с Кротом. Автор фильма Зденек Миллер сумел заинтересовать детей от двух до шести лет — детей такого возраста, когда они ещё и говорить толком не умеют. Их мир — игрушки, животные, поэтому им этот Крот очень близок. Он без слов, с музыкой, музыка должна выражать чувства детей. Интересно, что этого Крота очень любят и хорошо чувствуют дети в любой стране мира.
— В 2007 году Вы заявили, что перестаёте писать музыку. Почему?
— Знаете, это очень просто. У меня такие три правила. Добраться до вершины очень трудно. Это мало кому удаётся. Прожить на этой вершине до пенсии — это большое счастье. А третье — самое трудное — это уметь вовремя уйти. Вот Карел Готт, я его очень люблю, но он уже не может исполнять современную музыку. Мы с ним, кстати, тоже очень хорошо сотрудничали. Он учился у профессора Каренина.
— Я Вас как раз хотел спросить, были ли вы знакомы?
— Конечно. Он был преподавателем Пражской консерватории — замечательный человек. Однажды Карел Готт захотел его обрадовать, спеть ему его любимую песню «Ночка, ноченька». Он искал того, кто бы мог её специально для него переложить. Хормейстер Павел Кин, наш общий знакомый, обратился ко мне. Я сделал. В моей обработке Готт потом исполнял её на гастролях в России. Каренин часто рассказывал о Шаляпине. Это был такой профессор, какие были и в Русской гимназии. Один из тех русских, которые остались русскими и при фашизме, и при социализме.
— Раз Вы заговорили о режимах, Вы ведь тоже пострадали во время нормализации?
— Когда я стал писать музыку, я думал, что не прорежусь, не заработаю на жизнь. Я поэтому всегда где-то работал. Основал Пражскую консерваторию Ярослава Ежека. Был директором. Отовсюду меня удалили за антисоветские взгляды. С другой стороны, я преподавал, был профессором Пражской консерватории, хорошо зарабатывал на фильмах. Хотя за одного «Крота» я получил 3 тысячи крон. Это сейчас очень смешно.
— Ваша музыка отличается от традиционно чешской. За что же её здесь любят?
— Это очень просто. Потому что я пишу музыку мелодичную. Я пишу от сердца, не рассчитываю ни на что. Когда я окончил школу, у меня были дипломы и аттестаты, но кто вам заплатит, чтобы вы ему написали песню? Никто. Я начал делать импровизации, много выступал с выдающимися актрисами и актёрами. Познакомился Верихом, с Бурианом. Аккомпанировал, делал импровизации. Это были очень скромные, умные люди, о которых я никогда не забуду. Единственное, что их интересовало — это развитие чешской культуры. Я от них принял эту эстафету. Быть актёром или композитором — это дар, который даётся не каждому. Но этот дар нужно возвращать.
— Что Вы считаете своим самым большим достижением?
— То, что сейчас многие мои мелодии играют на свадьбах, на похоронах, на различных праздниках и думают, что они народные. Для меня это большое счастье.
Беседовал Константин Гербеев
