Перед католическим Рождеством редакторша попросила Катю написать статью о чешских рождественских традициях. На задание Катя скривилась – не хотелось писать о чужих радостях. А пришлось. Посидев часок-полтора в Интернете, Катя накропала о карпе и его обогащающей чешуе, о ста непременных сортах печенья и протокольном картофельном салате. Настроения не было, ожиданием праздника Катя от статьи не загорелась. На батарее отопления сохли башмаки, из носа текло. Вид в окне был серый – такой всегда бывает после зелени и до снега. Будет ли ещё снег?..
Редакторша Мария, пробежав текст, отметила: «Сразу видно, что ты этого карпа даже не нюхала!». «Нюхала», – вяло возразила Катя. Мария с усмешкой глянула на Катю и быстро отвела глаза. До следующего, непраздничного уже номера. Катя обиделась: своим замечанием Мария дала понять, что Катя тут чужая – просто засидевшаяся туристка.
Под ногами и в носу хлюпало. Слякоть причмокивала: «Сляжешь, сляжешь…»
Праздник никак не складывался, не образовывался. Знакомым и коллегам Катя накупила рождественских пустячков: свечек, ангелочков, шоколадок. А вот настоящих подарков, исполняющих чьи-то заветные желания, покупать было некому. Катя купила тогда подарок себе и спрятала на антресоли.
Время перед Рождеством спешит как рачительная хозяйка, обвешанная пакетами с покупками. Вдруг город засверкал огнями, будто на него обрушилось звёздное небо. Но все ждали снега. Ещё бы снега! Катя купила маленькую ёлочку-девочку, повязала ей красивый бант на макушку, нарядила бусинками – крохотными шариками. С этой ёлкой они и встретят Рождество. Катя пожмёт ёлочке колючую лапку, иголки в ответ царапнут Катину щёку. В последний момент в Катиной голове всплыл карп, которого она и вправду не нюхала. «Куплю карпа! – решила она, – какого-нибудь мелкого карпишку-студента в тощей чешуе. От рыбы не толстеют». Нашла в своей же статье рецепт простого картофельного салата, сделала его. Тем временем стемнело, Катя испугалась: не успеет купить карпа! И бросилась в лёгкой курточке с непокрытой головой вон, к «Альберту».
Бочка с карпами была на месте. Катя заглянула в неё и ужаснулась: в бочке сидел не карп, а натуральный кит килограммов на десять. Морда его говорила: «Не потянуть вам меня, людишки, денег у вас на меня не хватит! Кишка у вас на меня тонка! Кризис у вас на меня общеевропейский. Ещё час от силы, и меня увезут обратно. Свобода, приди! Алчная женщина, исчезни!»
– А других нет? – поинтересовалась Катя.
– Нет, этот последний, – обрадовал продавец, – но вы можете его разделить вон с тем паном. Ищет компаньона на этого зверя.
Подошёл куривший поодаль мужчина. Оживился:
– Так что, берём? Мне такого динозавра не надо, я один. Приехал из рейса, а тут Рождество как раз, – он изумлённо огляделся по сторонам, шмыгнул носом.
Катя, шофёр и продавец уставились в лохань. Карп замер, надувшись.
– Половина тоже много, – не согласилась Катя с предложением.
– Тогда подождём третьего, – беспечно улыбнулся шофёр.
– Ждите, у вас ещё час в запасе. А потом я этого чёрта сам съем. Это будет моя месть. Всех продал, а этот застрял. Боров.
– А если никто не придёт? – Кате было холодно, она засомневалась в успехе такой операции.
– Но вы же пришли, – заулыбался шофёр пуще и предложил ей шарф, – возьмите, замёрзнете. Сам он грелся от сигарет.
Катя утеплилась.
– Кто бы знал, как замёрз я! – пожаловался продавец, – хоть бы снег пошёл.
– Можно и снег, теперь можно, не в дороге, – благодушествовал шофёр.
– Снег пойдёт, ещё холоднее станет, – заметила Катя, переступая у лохани, глядя на замершего, подслушивающего их карпа. Карп обиженно топырил губы.
– Нет, снег облепит – и тепло, весело. Я каждый год карпов продаю. Проклятая такая работа, а тянет. Этого вот только не спихнул. Получается, непрофессионализм. Но я вам скидку дам, если купите.
– У нас в России на троих обычно бутылку покупают – соображают, – засмеялась, вспомнив, Катя.
– Так вы из России? – удивился шофёр, – я туда тоже езжу, «девочка не нада», «прахади», «дакументи парядак».
– Я с Высочины, – похвастал продавец. – Тесть садки у Телчи держит, – семейный бизнес делаем. Сам-то я моравак. А тесть у меня натуральный водяной. Аж зелёный.
Все засмеялись. Карп осторожно ворохнулся. Присоединился к веселью.
– Добрый вечер, – раздался одышливый голос. – Я успел?!
У лохани остановился пожилой запыхавшийся господин, схватился за край.
– Как раз вовремя! – обрадовал его развесёлый мораванин. – Карпик вас и дожидался.
Старик глянул в бочку и отшатнулся. Все засмеялись.
– Мне бы поменьше, – робко попросил клиент, я один встречаю, – может там, под ним, мелкие есть?
– Есть предложение, – выступил вперёд дальнобойщик, – я и вот эта барышня предлагаем вам купить рыбу на троих. Мы её разделим, и каждому достанется часть. Я, например, шофёр, возьму хвостовую часть. Я задней частью, можно сказать, работаю. Сижу, рулю.
– А я профессор математики Тихий, – представился старик, – я тогда возьму голову, а барышне оставим лучшую часть. Это совершенно справедливо.
– Нам положена скидка, – напомнила Катя. – Вы нам его, того… приготовите?
– Сами, сами, – заспешил мораванин. – Это дело нехитрое. Тюк – и готов. Я до следующего Рождества к ним даже не притронусь. И мне ещё в магазин надо. С каждого по две сотни.
Компаньоны отдали деньги, получили к ногам синий полиэтиленовый мешок с бьющейся тушей.
– Я близко живу, – призналась Катя и указала на свой дом, – можно его… подготовить у меня. И весы есть. Напольные.
Шофёр схватил мешок, профессор последовал за ними.
– Сын должен был приехать, – торопился рассказать на ходу пан Тихий, – а у них там снег выпал, не выбраться, ну что ж поделать? Катаклизм. Как-нибудь позже, праздники длинные. Я вдовец, хозяйку похоронил. Так и жарить не умею его. Ну, справимся. Невелика наука.
– Барышня нас научит, – кивнул на Катю шофёр. – Я тоже не силён по этой части. Третий год в разводе. Жена как-то жарила. Но раз Рождество, надо.
– Быстрей! – умоляла Катя, – задохнётся!
– Они живучие, – утешал профессор, сам задыхаясь как карп.
У Кати дома карпа пустили в ванну. Он был жив и, похоже, взбешён.
– Похолоднее ему водички пустите, – советовал профессор, чтобы шока температурного не было.
Все были очень довольны, что донесли зверя живым.
– У меня салат есть картофельный, – робко предложила Катя, – меня Катей зовут.
– Адам, – представился водитель, оказавшийся при ярком свете молодым ещё мужчиной.
– Тихий, – повторил профессор.
У Кати нашлось и винцо, и купленное в магазине печенье.
– Что значит хозяйка! – изумился профессор, – моя, бывало, столько наготовит, останавливать даже приходилось. Да ведь и семья была большая. Сын приезжал. Сейчас не смог. Снег у них выпал.
– А я своим подарки отнёс – не позвали, – констатировал сухо Адам, – у них там новый папа, который с фурой не мотается, внимание уделяет.
– Да вы ешьте, – угощала Катя, отчаянно вспоминая рецепт приготовления карпа из своей же статьи – вдруг снова спросят.
Но о карпе они забыли. Заговорились. Тихий рассказал, как умирала его жена, как она до последнего шутила, ободряла его. А он плакал потихоньку в ванной, чтоб она не слышала. И вот… первое Рождество один. Потом смеялись над Адамом: как он заблудился в Париже, как его фура при развороте едва не снесла Эйфелеву башню, как он уехал по ошибке в Вену, как вьетнамцы ему в фургон залезли, подрезав брезент…
Когда гости собрались уходить, Катя вспомнила: «А карп?!» Карп сидел в ванне, насторожившись каждой чешуйкой.
– Куда ты дела мешок? – спросил Адам.
– Я знаю место! – подступил профессор.
Место и Катя знала, недалеко от её дома был пруд. Там жила пара женатых лебедей и стая уток, состоящих в сложных отношениях. Над прудом росли ивы, стояли скамейки. Катя там часто сиживала. Чем больше вокруг пространства, тем меньше одиночества. В крохотной квартирке одиночества больше всего.
– Бегите! – напутствовал их профессор, – бегите, дети! Я за вами. Я не отстану, не бойтесь!
Они опять успели, и карп беззвучно исчез в тёмной студёной воде.
– Даже спасибо не сказал, – обиделся на карпа Адам. – Я только что выпустил в воду две сотни.
– Сказал, – извинил карпа пан Тихий. – Это как студент на экзамене. Побежит-побежит, едва сдав, а спасибо у него в глазах так и сверкнёт.
Они присели на скамейку, Адам постелил для Кати свой шарф. Через минуты с неба спустилась первая осторожная снежинка, и повалило!
– Снег! – завопил пан Тихий, – снег! Сын говорил, снег. Это правда. Значит, они хотели приехать. И не смогли!
– Ну, снег. Когда дома, то можно, – благодушно проворчал Адам, – это в дороге – ни-ни. Как раз вовремя вернулся. А тут Рождество.
Катя, так и не понюхавшая карпа, пропела «В лесу родилась ёлочка». Ей аплодировали. Такого прекрасного Рождества за все пять лет её жизни в Чехии у неё никогда не было.
Карп мигом смотался на глубину, отдышался, оправился. Он опять победил! Рождественская рыба думала: «Ну и народ! И никому из них в голову не пришло загадать желание. До чего непрактичные. Опять всё делать самому. Ну, не впервой. И желания их я знаю. Что там знать-то? Пусть к каждому придёт его долгожданное счастье. Будьте любимы, будьте здоровы, будьте вместе, ну и кризисов там всяких поменьше, эх… хорошо поют, чудаки»
P.S. Случай с карпом на троих взят из жизни. Автор, конечно, приукрасила его, но ведь и ёлки к празднику наряжают, не то что случаи.
Анастасия Волошина
