В редакцию приходят письма от разных людей, из разных мест и на разные темы. Письмо, которое мы публикуем в этом номере, пришло из чешской тюрьмы. Его автор – наш соотечественник – 12-й год отбывает срок наказания. Он выразил желание поделиться с читателями «Пражского Экспресса» своими наблюдениями и сведениями, полученными за время пребывания в заключении. Имя и фамилия автора изменены. Приняв решение опубликовать это письмо, мы также обратились к пражскому адвокату Леониду Кушнаренко, который ответил на наши вопросы и отчасти прокомментировал письмо заключённого.
Начиная с 1998–2000-х годов, количество русскоязычных заключённых в чешских местах лишения свободы стало резко возрастать, к чему местная пенитенциарная система оказалась не готова. Между теми, кто в ЧР трудился или занимался предпринимательской деятельностью, но по воле случая оказался за решёткой, появились и профессиональные преступники, имевшие опыт пребывания в советских колониях. Поскольку преступный русскоязычный мир не делает различий по национальной принадлежности, вероисповеданию и полностью аполитичен, то заключённые из стран СНГ стали охотно сплачиваться вокруг лидеров, перенёсших в чешские условия «воровские понятия». Однако менталитет, система ценностей и убеждений русского преступного мира оказались чужды и непонятны как чешским заключённым, так и администрациям колоний.
Для работников администраций колоний было неожиданно и непонятно то, что русскоязычные заключённые не участвуют в традиционных видах «тюремного бизнеса»: торговля наркотиками, барбитуратами и отъёмом материальных средств у более слабых заключённых. При полном отсутствии утечки информации из среды русскоязычных заключённых администрациям лагерей было непонятно, почему русскоязычные заключённые, тем не менее, хорошо материально обеспечены. А непонятное всегда возбуждает повышенное любопытство, которое, не будучи удовлетворённым, порождает настороженность и опасение.
В 2001 году русскоязычные сами невольно обратили пристальное внимание Генерального управления (ГУ) тюрем и лагерей к себе. В колонии «Валдице» в очередной раз надсмотрщиками был избит русский, причём избит без причины и жестоко. Все русскоязычные заключённые колонии «Валдице» объявили голодовку в знак протеста против насилия со стороны надсмотрщиков над заключёнными, о чём в тот же день были информированы с помощью мобильных телефонов все соотечественники, находящиеся в тюрьмах и лагерях на территории ЧР. Уже утром следующего дня во всех тюрьмах и лагерях Чехии арестанты из стран СНГ объявили протестные голодовки с требованием навести порядок в «Валдице», прекратить избиения соотечественников. Через несколько дней колонию «Валдице» посетили следователи инспекции МВД, которые отстранили от службы до окончания расследования виновных в инциденте надзирателей, было обещано, что ничего подобного впредь не случится. Вслед за «Валдице» голодовки протеста были прекращены во всех тюрьмах и лагерях Чехии одновременно. Такая оперативность взаимодействия между русскоязычными заключёнными в местах лишения свободы привела ГУ тюрем и лагерей ЧР к логичному выводу о связи посредством мобильных телефонов, что привело к идее использовать Генуправлением сей факт для достижения своих целей.
Спустя несколько дней, ночью, на территории тюрем и лагерей по всей Чехии одновременно проникли спецгруппы быстрого реагирования МВД (URNA) и атаковали русскоязычных заключённых, не оказывавших сопротивление, всех сковали наручниками и изолировали. Всю ночь продолжались допросы с избиениями, в опустевших камерах происходили обыски с уничтожением имущества русскоязычных заключённых: разрывались фотографии родных и близких, Библии, Кораны, ломались иконы, кресты, табак смешивался с кофе и чаем в одну большую кучу и поливался хлоркой (сигареты работники URNA забрали себе). К утру тех, кого посчитали зачинщиками голодовки протеста, а также тех, кого избили слишком сильно, увезли. Даже бывалые, опытные надсмотрщики не припомнят проявления такого вандализма. А ОБОП ЧР, совместно с ГУ тюрем и лагерей в теленовостях провозгласили, что в рамках крупнейшей в истории Европы операции МВД ЧР был предотвращён общереспубликанский организованный бунт русскоязычных заключённых, имевший целью обеспечить побеги лидерам «русской мафии» в условиях всеобщего хаоса.
ГУ тюрем и лагерей ЧР затребовало от правительства Чехии крупную финансовую дотацию для обеспечения безопасности в местах лишения свободы. Таким образом ГУ воспользовалось проявлением солидарности между русскоязычными заключёнными для получения крупной дотации. Я видел потом волну ремонтов административных помещений в колониях с установкой современных кондиционеров LG – доказательство обеспечения мер безопасности.
С тех пор русскоязычные заключённые считаются самой опасной этнической группой в местах лишения свободы Чехии, которая минимально дестабилизирует порядок, саботирует воспитательную работу сотрудников тюремной службы. Несмотря на то, что ни в законе об исполнении наказания лишением свободы, ни в уставах отдельных лагерей никак не декларируется различие между иностранными и чешскими заключёнными, первых стараются размещать как можно дальше друг от друга, препятствуют любым формам общения между ними, даже богослужения проходят индивидуально или под усиленной охраной тюремных надзирателей.
Администрации лагерей регулярно, целенаправленно провоцируют физические конфликты между русскоязычными заключёнными и цыганской этнической группой, находящейся в численном преимуществе.
Самая крупная массовая драка между этими группами заключённых произошла в лагере Horní Slavkov в 2004 году, с разными формами ранений (от банальных сотрясений мозга до ножевых ран) были госпитализированы десятки заключённых, но наказания в виде дополнительных сроков лишения свободы получили, конечно же, только русскоязычные заключённые.
Для создания видимости попытки препятствовать в будущем подобным кровавым бойням в лагере Horní Slavkov было создано специальное отделение для иностранцев. Но поскольку уже изначально эта мера была задумана как маневр отведения внимания от целенаправленной политики ГУ тюрем и лагерей, то вскоре это отделение было ликвидировано. Локальные конфликты с драками между русскоязычными и цыганами происходят регулярно и повсеместно, но там, где численное преимущество цыган превышает количество русскоязычных заключённых в 10 раз и более, наши ребята расплачиваются увечьями и... добавлением сроков – как зачинщики драк. Это общая тенденция в чешских лагерях. Спровоцировать такой конфликт несложно, наши ребята не позволяют себя оскорблять или унижать.
Раз и навсегда эту проблему решило бы размещение русскоязычных заключённых вместе в специальных отделениях для иностранцев. Как это делают для токсикоманов или тех, кто в заключении впервые. Это убрало бы языковой барьер и между заключёнными, и в общении с работниками тюремной системы. Очень многие соцработники, психологи и т. д. прекрасно владеют русским языком. Но для этого необходимо желание ГУ тюрем и лагерей, которого нет. Чтобы регулярно вымогать у правительства фининъекции для обеспечения безопасности, Генуправлению необходимо «пугало», роль которого успешно исполняют русскоязычные заключённые, держащие абсолютный рекорд по совершению преступлений в местах лишения свободы.
Но эта проблема русскоязычных заключённых далеко не единственная. Более 90 % русскоязычных в чешских лагерях не трудоустроены, следовательно, не имеют денег на тюремном счету, не имеют медстраховки. В случае болезни врач заученно сообщает, что, поскольку пациент не имеет денег, не имеет медстраховки, то тем самым он лишается права на оказание медпомощи. На практике это означает: чем бы ни болел такой заключённый, он не получит ни лекарств, ни квалифицированного медобследования. Жалобы администрации бесполезны, срабатывает круговая порука, где директор лагеря пассивно отстаивает позицию доктора, ссылаясь на некомпетентность в медицинских вопросах, доктор ссылается на незнание правовых норм. В реальности существуют положения законов, обязывающие оказать медпомощь каждому, независимо от наличия финсредств или медстраховки, при болезнях, угрожающих жизни или вызывающих мучительную боль. Однако доктор привычно приходит к заключению, что болезнь не несёт угрозы жизни, а боли – в рамках терпимого, хотя не был поставлен даже диагноз!
Порочный круг завершён. Русофобия, деформированная в нескрываемую ненависть.
Медперсонал в тюрьме – это обычно те, кто не сумел удержаться в гражданских медучреждениях из-за вопиющей некомпетентности и грубых ошибок в работе.
Такой доктор, с удивительной глупостью, легко путает симптомы инфаркта с усталостью мышц груди, приступ эпилепсии с «абстинентным признаком токсикомана». В начале нынешнего года я был свидетелем случая, когда чех жаловался доктору на тяжесть и жжение в груди с затеканием и нечувствительностью левой руки, доктор выдал таблетку Ibumax (анальгетик) больному и отослал его в барак. К утру человек был мёртв от сердечного приступа. Даже мне, далёкому от медицины, было ясно, что зек описал симптомы приближающегося инфаркта, ему были обязаны сделать хотя бы ЭКГ. Если вы подумали, что доктор получил хотя бы выговор, то вы наивны. Меня эта смерть в результате глупости или подлости врача не оставила равнодушной и утром я пошёл к нему на приём. На мой укор он реагировал сожалением, что не имеет права на ношение оружия, иначе таких, как я, он бы... Я не успел ничего сделать, но меня отправили в штрафной изолятор за «неприемлемое поведение».
На счастье, лично я не встречался со случаями смерти русскоязычного заключённого по вине доктора, но очень часто встречался со случаями, когда по вине бездействия тюремных докторов болезнь из начальной, в общем-то неопасной стадии, переходила в серьёзное, хроническое заболевание.
Ответы на письма, жалобы всяческим правозащитным организациям, содержат либо знакомую форму сожаления о том, что они некомпетентны и т. д., либо установления законов, противоречащие другим установлениям законов. Но даже однозначно трактуемые законы, к которым не успели добавить тот, который бы ему противоречил, не имеют ни малейшего влияния ни на администрацию, ни на прокуроров по надзору за соблюдением законности.
Часто положительный результат даёт обращение в Kancelař veřejného ochránce práv, но бюрократический механизм действует очень медленно, а больной нуждается в помощи уже сейчас, а не через месяцы. Более того, единичные случаи положительного для человека решения никогда не становились прецедентом для других подобных случаев.
Мне бы хотелось верить, что всё вышеперечисленное является результатом некомпетентности, халатности отдельных лиц. Но за долгие годы (12 лет) нахождения в чешских местах лишения свободы, имея сотни примеров подобных случаев, где фигурировали разные чиновники, я смею утверждать, что это осознанная, целенаправленная политика МВД ЧР и Генерального управления тюрем и лагерей ЧР. И если это не признаки геноцида, тогда что же это? У меня есть ответ на этот вопрос, но я не хочу влиять на ваш вывод.
Артём Ганев
ЛЕОНИД КУШНАРЕНКО: «В ЧЕХИИ ЗАКЛЮЧЁННЫЕ ПРИБАВЛЯЮТ 15 КГ, В РОССИИ – ТЕРЯЮТ»
– Есть ли у Вас опыт общения с русскоязычными заключёнными? Какова, на их взгляд и по их информации, ситуация в чешских тюрьмах?
– За свою более чем 10-летнюю практику в качестве адвоката-стажёра и самостоятельного адвоката мне приходилось много общаться с заключёнными, среди которых было немало русскоязычных. Разумеется, таких, кто был бы доволен условиями содержания, я за 10 лет не встречал. Однако большинство из них относится к этим условиям философски, понимая, что тюрьма есть тюрьма. Попадая в тюрьму, человек оказывается в новом для него мире, где существуют другие порядки, другие понятия, другие нормы морали. И то, что было бы неприемлемым на свободе, оказывается нормальным там. По опыту своих клиентов скажу, что радикальных изменений в сознании и поведении у людей, которые провели сроки в местах лишения свободы, я не наблюдал. Более того, в повседневной жизни я зачастую наблюдаю тягу к «блатной» субкультуре у людей, которые ни разу не были в тюрьме, и полное отторжение оной у тех, кто там в своё время побывал. Это я говорю к тому, что те, кто там побывал, – однозначно не хотят вспоминать об этом с упоением и отрицают какую-либо «блатную романтику».
– Действительно ли заключённый должен иметь медицинскую страховку для того, чтобы ему была оказана медицинская помощь? Если да, то как заключённый может её себе обеспечить?
– Да. Это так. Если у человека нет страховки, то он оплачивает все медицинские меры за свой счёт. Другая ситуация у неотложной медицинской помощи – в этом случае помощь окажут, а уже после будут решать финансовую составляющую. Что касается отторжения со стороны врачей – в этом случае необходимо учесть момент, что среди заключённых много наркозависимых людей (которые лечатся с переменным успехом), которые обращаются к врачам с вымышленными симптомами с целью получить обезболивающие таблетки, поэтому врачи зачастую склонны не верить им, до тех пор, пока симптомы болезни не будут ярко выражены. Это факт, в котором виновата не пенитенциарная система, не охранники, а люди, злоупотребляющие возможностью получить обезболивающее.
– Что Вам известно о конфликтах на межэтнической почве между заключёнными в чешских тюрьмах? Действительно ли администрации лагерей имеют склонность провоцировать подобные конфликты?
– Что касается межэтнических конфликтов, несмотря на то, что это уже история, причём почти 10-летней давности, предполагаю, что их подоплёка была сугубо бытовая. На практике, межэтнические конфликты, думаю, что есть, но их происхождение, скорее всего, носит бытовой характер. Иными словами – если заключённый не участвует в околозаконных мероприятиях внутри заведения и не пытается жить по неким «блатным понятиям» не имея опыта, то вероятность конфликта минимальна.
Что касается склонности администрации лагерей к провокации конфликтов – это неправда. Администрация заинтересована в том, чтобы заключённые сидели «тихо и мирно». Поэтому и размещая арестантов в камере, администрация старается подбирать относительно схожих по своему статусу, статье и менталитету людей.
– Существует ли специальное отделение для иностранцев? Если да, то какую практическую задачу это решает?
– Оно было раньше, в начале 2000-х в Горнем Славкове. По неподтверждённой информации, оно было расформировано в 2007 году. На сегодняшний день иностранцы распределяются по СИЗО и тюрьмам по Чехии равномерно. Да и условия содержания в чешских тюрьмах намного мягче. Если человек хочет и имеет материальную возможность, он может посещать тренажёрный зал. Я знаю, что после чешских тюрем выходили с прибавкой 15 кг, а из российских – с потерей этого веса. Кто хочет, может работать, а если есть денежная помощь со стороны, то и питаться заключённый будет нормально.
Подытоживая вышесказанное, хочется пожелать читателям «Пражского Экспресса» не оказаться в местах, которым посвящена данная статья, ну, а тем читателям, кто уже там оказался, посоветовать не ввязываться в сомнительные интриги и пожелать скорейшего освобождения.
