С двукратными чемпионами СССР фигуристами Натальей Карамышевой и Ростиславом Синицыным, которые уже более 15-ти лет живут в Чехии, мы встретились на катке Hasa, где Наталья работает тренером. В столовой при Центре спортивного образования, к которому относится каток, с Натальей и Ростиславом мы провели несколько часов за разговором, часть из которого предлагаем вниманию читателей «Пражского Экспресса».
– В Чехии вы живёте с 1996 года. Скажите, почему вы уехали и почему выбрали именно эту страну?
Ростислав Синицын: У меня здесь всегда была родня со стороны мамы. Когда начался раздрай Советского Союза, мы ещё продолжали работать в «Театре ледовых миниатюр» Игоря Бобрина, но уже подходило время уходить. Дальше можно было наше катание расценивать с точки зрения рекордов Гиннесса. Мне уже было 40, Наташе – за 35, плюс рождение сына. То есть нужно уже было начинать жить для кого-то. А в тот момент на Украине вообще была страшная ситуация (Ростислав и Наталья жили и работали в Днепропетровске. – Прим. ред.), поменять квартиру на Москву мы не успели, жить в Москве на съёмной квартире на те деньги, что платил театр, даже мне – ведущему артисту – было не реально. Надо было что-то выбирать. Родня была здесь... Я вообще, честно говоря, не знал, чем я буду здесь заниматься, не думал, что я буду тренером, хотя до этого я помогал, хореографию делал, окончил пединститут и кандидатскую защитил. Но перестройка всё сломала. Мы ведь жили и в Америке три года. Я работал в спортивном центре в Колорадо-Спрингс. Но в какой-то момент, когда получилось, что у меня оказалось большое количество пар, остальные тренеры стали стеной, чтобы Наталью не пускать на работу. И менеджер катка не мог пойти против них.
Наталья Карамышева: И они не разрешили мне работать, сказав, что в тренерах такой высокой квалификации каток не нуждается.
– Странное объяснение...
Ростислав Синицын: Да не странное оно. Просто везде всё перешло на капиталистические рельсы. Золото – по большому счёту – это потеря денег. Результаты никому не нужны. И здесь сейчас так же. Ты катаешь ребёнка к тесту, и чем больше ты его катаешь, тем больше получил. Понимаете, тут некоторые системы западные построены именно на этом. Ребёнок перед соревнованиями начинает вдруг кататься по 4 часа. По идее, перед соревнованиями мы интенсивность повышаем, уменьшаем объёмы, а здесь – наоборот. Ну, ты же за каждый час получаешь деньги. И вот он у тебя вышел и откатался плохо. И ты говоришь, что вот, в следующий раз надо будет чуть раньше начать уроки брать...
– А в России по-другому?
Ростислав Синицын: Русское фигурное катание тоже имело большую прореху. Томаш Вернер же и прорвался, скажем честно, потому, что в тот момент русских как раз не было. В конце 80-х все школы расформировали, некуда было отдать ребёнка. Потому что легче было сделать как в Одессе. Вбили посреди катка столб и сделали дискотеку. Вот и всё. В перестроечные годы мы потеряли просто пласт фигуристов. Смотрите, у нас за Плющенко – провал. Только сейчас стало что-то появляться. В последние годы государство всё-таки стало об этом заботиться. Тренеров посадили на хорошую зарплату. Более того, если у тебя спортсмены, которые могут поехать на Олимпийские игры, ты не имеешь права тренировать иностранцев.
– В чём феномен советского фигурного катания?
Ростислав Синицын: Это был вид спорта в своё время, в котором, во-первых, вы могли побывать за границей, могли просиять в телевизоре. И это было интересно зрителю. Вспомните, в то время лучшей иностранной музыкальной передачей были песни Карела Готта и Балет телевидения ГДР в Берлинском Фридрихштадтпаласе. Всё. И вдруг вы слышите иностранную музыку, красивую, танцевальную. Плюс это нравилось жёнам руководства нашей партии. Они с удовольствием на это ходили. Потом вдруг мы начали побеждать. Мы быстро научились, у нас были талантливые тренеры. Кстати, в каком-то смысле мы обязаны в этом чехам. Получилось так, что в связи с закрытостью государства мы не были членами международных институтов, мы не знали, каких размеров должна быть площадка, мы не знали конкретно новых правил международных. И вот после войны к нам на соревнования приехали чехи. Они приехали на турнир, и наши сразу поняли: мы не выиграем. И мы отменили турнир и сделали сообща красивые показательные выступления. Но это для нас была наука. Плюс в этом помогли прибалтийские фигуристы. Потом у нас появились свои тренеры. Москвин, Толмачёва, Орлов...
– У вас были проблемы с трудоустройством в Чехии?
Ростислав Синицын: Мы сначала здесь не работали. Я работал в Дортмунде, в Германии, Наташа воспитывала сына. Я работал хореографом, тренировал с Олегом Рыжкиным. Это был великий тренер. Он был начальником школы ЦСКА. С него начались большие танцы. Тогда же, в 1997 году, я начал работать с Михаэлем Хутом – совсем молодым тренером. Он сам из ГДР. У нас общие понятия какие-то были. Многое он мне рассказал, научил, потому что он раньше переехал в капиталистический мир.
– В котором всё было по-другому?
Наталья Карамышева: Да. Помню, мы первый раз поехали на заграничное соревнование в Западный Берлин, а потом в Оберстдорф. Это шок был. Ходили с открытыми ртами. Всё интересно, всё новое, а купить ничего не могли. Деньги нам давали смешные. Получалось, что за то, что нас кормили, нам из суточных оставляли 30 %.
– Личности в штатском тоже с вами ездили?
Наталья Карамышева: Да, конечно. Но не на все соревнования. В основном они свою работу делали. Они говорили: «Ладно, ребята, удачи!». А потом появлялись в конце: «Как дела?». А были и такие, которые шарили у нас в чемоданах. Одного такого мы застукали. Заходим в номер, а он у нас в чемодане роется. Мы его спрашиваем: «Ты что тут делаешь?» – «Утюг ищу». А утюг рядом стоит...
Ростислав Синицын: Мы попали под КГБ в Днепропетровске. Когда Белоусова и Протопопов уехали. В связи с тем, что мы катались на одном льду. Мы были в «Локомотиве» Свердловском. Катались на одних сборах, в одно время, жили в одной гостинице. Меня вызвали, спрашивали, кто ещё хочет удрать? Прощупывали, не убегу ли и я?
– Почему, вы из Свердловска уехали в Днепропетровск?
Ростислав Синицын: А тогда было такое время. Правая рука делала одно, левая – другое в Советском Союзе. Это же была родина Леонида Ильича. А мы в тот момент – чемпионы Советского Союза. Против нас активно работали московские тренеры. И некоторые руководители спорткомитета СССР, которым мы нравились, сказали: «Ребята, давайте мы вас на родину Брежнева отправим. Там строится каток».
Наталья Карамышева: Был негласный закон, что на все чемпионаты мира и Европы ездят москвичи. В крайнем случае – ленинградцы. Поэтому при той конкуренции, которая была в СССР, мы, пробившиеся своим лбом с периферии, никому не были нужны.
– С какими трудностями здесь приходится больше всего сталкиваться?
Ростислав Синицын: Трудность одна: ты – иностранец. Появляется зависть. Сталкиваемся и с особым отношением к русским. Люди разные бывают. Я к этому спокойно отношусь. Делай своё дело. Делай лучше, чем остальные, и будет уважение.
Наталья Карамышева: Ну а чисто профессиональная трудность – отсутствие выбора. Идёт не отбор, а набор. Кто пришёл, с тем и работаем. А иногда приходят совсем неспособные.
– Как вы обычно работаете с учениками?
Наталья Карамышева: Вы смотрите на ребёнка, если он талантлив в одном, то поддерживаете эту линию, а не ломаете его. Так у него вообще ничего может не получиться. Поэтому смотришь на него, как он растёт, как он выражает свои эмоции, и в этом русле стараешься его вести.
– А если в нём есть что-то, чего нет в вас?
Ростислав Синицын: Для этого существует командная работа. Поэтому я, например, не боюсь приглашать других хореографов, хотя сам хореограф. Просто каждый приносит что-то своё. Я иногда очень завидую своей жене, хотя и независтливый человек, потому что она может принести такую идею программы, которая мне в голову не придёт. Самые красивые костюмы Томаша Вернера делала Наталья, это её были рисунки. И идеи программ тоже были её. В своё время вот она сделала Вернеру костюм, когда он стал вторым в Варшаве. Как все кричали тогда: смените костюм, нельзя зелёное с розовым... Миша Хут пришёл к ней, говорит: «Наташа, надо сделать костюм-crazy (безумный), о котором все будут говорить». И так и вышло. Сначала обратили на него внимание из-за этого костюма, только после этого начали присматриваться к нему как к спортсмену: хороший он или плохой?
– От чего вы получали больше удовольствия? Как тренеры или когда катались сами?
Ростислав Синицын: Это разная работа. Ведь это счастье, когда ученик сделал хорошо. Ты из него выжимал, выжимал, и вот он сделал. До слёз иногда бывает.
Наталья Карамышева и Ростислав Синицын, представители Свердловской школы фигурного катания, в конце 70-х – начале 80-х гг. ХХ века были одной из сильнейших танцевальных пар в Советском Союзе. Становились чемпионами СССР в 1978, 1980 гг. Обладатели Кубка СССР 1979 г. Победители VI зимней Спартакиады народов СССР 1982 г. После окончания спортивной карьеры, с 1986 по 1996 г., Наталья и Ростислав являлись солистами «Театра ледовых миниатюр» Игоря Бобрина. С 1996 г. Ростислав ставит программы сильнейшим фигуристам Германии и Чехии. Сотрудничает с ведущим немецким тренером Михаэлем Хутом. В настоящее время Ростислав Синицын является известнейшим постановщиком программ и хореографом таких известных фигуристов, как Андрей Влащенко, Каролина Костнер, Татьяна Малинина, чех Томаш Вернер (чемпион Европы), и многих других. Наталья помогает мужу ставить программы фигуристам и тренирует чешских спортсменов в Пражском центре спортивного образования.
О том, как плановое хозяйство СССР помогло Ростиславу Синицыну встретить свою любовь, о том, за что знаменитый тренер хочет отомстить немцам, о том, тренировала ли Роднина в Чехии, и о других, не вошедших в статью интересных фактах, читайте в ЖЖ «Пражского Экспресса» по адресу: prague-express.livejournal.com.
Константин Гербеев
