Почти забытая история о переселении чехословацкой коммуны в СССР
Первая электростанция и первые фабрики, текстильная и кожевенная, первый плавильный и мебельный цеха, первый урожай сахарной свёклы и первый дом культуры в Киргизии — вот неполный список того, что было создано руками членов промышленного и сельхозкооператива «Интергельпо» (Interhelpo), — чехов, словаков, венгров, русинов, отправившихся в 20-х годах минувшего века из Чехословакии в Среднюю Азию, чтобы помочь молодой советской стране наладить промышленное производство. Писатель Юлиус Фучик несколько раз побывал в «Интергельпо» и задумал написать роман. Из коммуны вышел и будущий лидер «пражской весны» Александр Дубчек. Индустриальный коммунистический чехословацкий проект длился в Киргизии с 1925 по 1943 год.
В послевоенной социалистической Чехословакии помнили и чтили их помощь, оказанную Советскому Союзу. После «бархатной революции» постарались забыть, а если кто-то и вспоминал в документальных фильмах и исторических исследованиях, то исключительно в негативном ключе: «Это были наивные люди, поддавшиеся пропаганде и пострадавшие в СССР, а их эксперимент себя не оправдал». Правда, как обычно, находится где-то посередине. Однако никакая идеология не может отменить тот индустриальный рывок, который смогли совершить граждане Чехословакии в Киргизии.
С чего всё начиналось
Когда впервые соприкасаешься с этой историей, она кажется фантастической. Больше тысячи граждан Чехословакии в течение семи лет — с 1925 по 1932 год, продав своё имущество или заняв денег и внеся паи, поочерёдно, четырьмя составами, отправляются за 7 тысяч километров от родного дома, чтобы начать новую жизнь на пустом месте — в первом в мире государстве победившего пролетариата. Они были в большинстве своём таким же пролетариатом, но с окраин Европы. Но от российского пролетариата они отличались даже внешне. Достаточно посмотреть на фотографию 1923 года членов «Интергельпо». Мужчины — в бабочках или галстуках, в белых рубашках, женщины в добротных платьях и сапогах, дети в костюмчиках.
После образования независимой Чехословакии в 1918 году, страна, которая унаследовала четыре пятых от промышленного потенциала империи Габсбургов, сделала резкий скачок в развитии промышленности, войдя в десятку самых высокоразвитых стран мира. Но первый послевоенный кризис 1920-1921 гг. сильно затронул окраины — Восточную Словакию и Подкарпатскую Русь. Жизненный уровень в этих областях был настолько низким, что недовольство начало перерастать в революционное движение. Рабочие начали вступать в Компартию Чехословакии, несмотря на то, что за коммунистические взгляды могли не принять на работу или даже уволить, а за участие в митингах — дать срок. Большинство будущих переселенцев отчаянно искало выход из создавшегося положения. И тут в Словакии появляется красный комиссар Рудольф Маречек.
Легендарный Рудольф Маречек
Жители Алма-Аты помнят, что ещё до недавнего времени в их городе была улица Рудольфа Маречека, а на доме, где он жил, до сих пор висит мемориальная доска. Маречек — личность действительно историческая: в 1918 году через горы Тянь-Шаня он отнёс в Китай указ об амнистии бежавшим туда после восстания 1916 года киргизам, был одним из организаторов переворота и участником Гражданской войны в Семиречье, первым редактором большевистской газеты «Заря Свободы», на берегу Иссык-Куля основал сельскохозяйственный кооператив «Новая заря», заложил основы альпинизма в Средней Азии, но главным своим детищем он всё-таки считал создание кооператива «Интергельпо». Удивительно распорядилась судьба: вложив всю душу в создание кооператива, Маречек так и не смог ни уехать вместе с ним в Киргизию, ни потом окончательно присоединиться к нему…
Агитация и призыв к помощи
Итак, 1921 год. Рудольф Маречек приезжает из Средней Азии в Словакию, где начинает вести агитацию за создание промышленной и сельскохозяйственной коммуны. По его собственным воспоминаниям, из фотографий, которые он привёз из Киргизии, он изготовил диапозитивы, которые показывал на встречах с рабочими: «это тот прекрасный край с цветущими садами и красивейшими горами, где все желающие могут жить». Край этот он знал не понаслышке и успел полюбить. Агитационные встречи, как правило, были тайными или проходили под вымышленной темой о познании мира. Агитация за СССР в те времена в Чехословакии преследовалась.
В 1922 году IV съезд Коминтерна принимает резолюцию о пролетарской помощи СССР. Ленинский призыв разлетается по миру, его публикует журнал Revuo internacionala. Через полгода, в феврале 1923 года, Компартия Чехословакии одобряет резолюцию и даёт инструкции по её выполнению. Русская революция 1917 года и создание первого на земле социалистического государства впечатлили не только чехословаков. Оказать интернациональную помощь молодой стране ехали со всех точек мира: из США, Канады, Германии, Венгрии, Швейцарии, Италии, Турции… Всего в те годы в СССР приехало 58 кооперативов. Пять из них было из Чехословакии.
Пять чехословацких коммун
Всего в СССР из Чехословакии отправилось четыре коммуны. Первая — Prago-Mašina — в составе 50 человек поселилась в Тифлисе. Вторая — Kladenská komuna — в составе 200 человек переехала в Армавирскую область (вблизи станции Овечка). Третья — Slovacká komuna — включала 60 семей и переехала в Сталинградскую область (городок Фролово). Четвёртая — Interhelpo. Пятая — Reflektor, обосновавшаяся в Саратовской области.
Первого мая 1923 года в словацком городе Мартин состоялось первое собрание коммунистов, где было решено создать промышленный кооператив рабочих для оказания помощи СССР. Кооператив назвали «Интергельпо», исходя из своего увлечения искусственным языком идо (улучшенный эсперанто), на котором «интергельпо» означало «взаимопомощь». Было выбрано правление, председательствовал Рудольф Маречек. Маречека впоследствии желающие вступить в кооператив завалили письмами со всех концов страны. Знали ли эти люди что-то о Советской России?
Препятствия
Формирование кооператива и переезд оказались делом непростым. Конечно, необходимо было получить разрешение от СССР, где тогда уже была создана Постоянная комиссия СТО по иммиграции. Действовали через советское полпредство и консульство в Праге. Рудольф Маречек отправился обратно в СССР, чтобы заключить с государством предварительный договор. Место для своих соотечественников он выбрал прекрасное — в долине, неподалёку города Каракола. Место это напоминало родные чешские и словацкие ландшафты. Новые переселенцы должны были чувствовать себя здесь как дома. Однако всё пошло не так…
Чехословацкие власти всячески препятствовали выезду коммуны в СССР. Им такая «слава» была не нужна. Каждый из членов кооператива получил от Министерства социального обеспечения письмо, обличающее диктатуру пролетариата и существующие при ней порядки. Трудности были и при получении паспортов и разрешений на выезд. Каждый член кооператива должен был внести немалый по тем временам пай — 3 тысячи чехословацких крон и ещё 2 тысячи крон за дорогу. На эти деньги кооператив закупал всё необходимое для начала производства. Отправка первого состава была намечена на 15 марта 1925 года.
Из газеты «Батрацкая правда», 5 мая 1925 г.
«…Кооператив привёз динамо-машину, нефтяной мотородвигатель, трактор, локомобиль, автомобиль-грузовик, а также всевозможные сельскохозяйственные машины: сенокосилку, лобогрейку, крупорушку, крупомолку, молотилку, сеялки, плуги и проч. С эшелоном прибыли машины, необходимые для оборудования кирпичного, черепичного, лесопильного, кожевенного и сыроваренного заводов. Кроме того, привезены вполне оборудованные, усовершенствованные мастерские: слесарная, столярная, токарная, колёсная, сапожная, швейная. При кооперативе имеется библиотека в 800 томов на разных языках».
Но произошло ещё одно существенное изменение. Комиссия СТО настояла на том, чтобы чехословацкий кооператив переселялся не в выбранную Маречеком долину, а на станцию Пишпек, что в четырёх километрах от центра Фрунзе. Рассуждали так: выбранное место находится в 400 километрах от железной дороги, а значит, строительство и развитие промышленности будет затруднено.
Незадолго до отправки кооператива в СССР жандармерией был арестован Рудольф Маречек. Логика была железной: чтобы всё предприятие потерпело крах, надо было его обезглавить. Освободили Маречека только благодаря ходатайству советского консула Клявина. Но перипетии только начинались. Неожиданно, 3 марта, из Киргизии в Чехословакию пришла телеграмма от имени представителей власти Кара-Киргизской области, запрещающая приезд «Интергельпо» до заключения окончательного договора. Коммунары забеспокоились. Разобраться в сложившейся ситуации помог тот же консул Клявин. Москва дала добро.
О чём договорились
В 1982 году в издательстве «Кыргызстан» вышел сборник исторических документов «У истоков дружбы», благодаря которому мы можем ознакомиться с оригиналами всей документации по переселению интергельповцев в Киргизию и их деятельности там. Прочитав предварительный договор между Наркоматом земледелия РСФСР и кооперативом, надо признать, что никакой романтики там и близко не было. Советский Союз выдвигал чёткие и высокие требования к переселенцам. Например, членами кооператива могли стать только коммунисты; переезд — за свой счёт, кооператив брал на себя обязанности в течение первого года построить кирпичный, черепичный, лесопильный заводы, рогообделочную и слесарно-механическую мастерские; в течение трёх лет — жилые помещения и капитальные постройки для заводов и складов. Договор заключался сроком на 12 лет. Со своей стороны советское правительство освобождало кооператив от таможенных сборов и налогов на первое время, обеспечивало льготным проездом по железной дороге, а главное — землями.
Они были первыми
Первый состав отправлялся из Жилины 29 марта 1925 года. Рудольф Маречек был на перроне среди провожающих, но выехать с ними не мог, так как паспорт ему власти так и не выдали. Здесь же на перроне его снова арестовали. Отвели в участок, продержали несколько дней, а потом отпустили и выдали паспорт, который был датирован 27 марта. Но поезд, как говорится, уже ушёл. Рудольф Маречек по ряду объективных обстоятельств смог «догнать» свой кооператив только в 1930 году.
Эшелон состоял из 37 вагонов. В 24-х были моторы, станки, трактор Fordson, производственные детали и даже целые мастерские: слесарная, столярная, токарная, сапожная, швейная. В остальных 13 вагонах ехали 303 человека, включая женщин и детей. Уезжали целыми семьями. Самой известной в Чехии семьёй интергельповцев можно назвать Дубчеков. Ставший впоследствии лидером «Пражской весны», Александр Дубчек попал в Киргизию с родителями, когда ему было 3,5 года.
В тот день отъезжающих на перроне провожал и полпред СССР в Чехословакии Владимир Антонов-Овсеенко, легендарный организатор штурма Зимнего в 1917 году, бывший царский офицер, ставший героем Гражданской войны. Антонов-Овсеенко был выслан на дипломатическую работу после того, как разошёлся во взглядах со Сталиным и примкнул к Троцкому. Легенда русской революции выступил перед интергельповцами, рассказав, как им будет непросто начинать новую жизнь на абсолютно неосвоенных землях: «Вы едете в страну, которую постигла мировая и гражданская война, где население находится на очень низком культурном уровне. Вы будете вынуждены вытерпеть многие нужды и перенести много неудобств. Но эту нужду и неудобства вы будете переносить вместе с рабочим классом СССР, с пролетариатом, который перешёл к строительству социализма в огромной стране. И вот в этом строительстве вы будете принимать участие с большим рвением». Интергельповцы запомнили эти слова.
Долгая дорога в неизвестность
Дорога в Киргизию длилась месяц. Поезд, украшенный красными флагами и транспарантами с коммунистическими лозунгами, в соседней Польше был принят недружелюбно. На протяжении всей дороги через Польшу в вагонах дежурила охрана. С радостью их встречали только после пересечения границы — в Волочиске.
Здесь же, в Волочиске, интергельповцы пересели из вагонов в теплушки, первый раз попробовали борщ и созвали собрание, на котором исключили Рудольфа Маречека из кооператива. В качестве причины называли то, что он якобы собирался продать кооператив азиатским купцам. До конца жизни Рудольфу Маречеку приходилось объяснять, что он не бросал свой кооператив и уж точно не хотел никому продать. Писал объяснительные в Москву, где его поняли и поддержали. После невозможности отъезда вместе с «Интергельпо», Маречек собирает в Чехословакии ещё один кооператив — «Рефлектор», на этот раз сельскохозяйственный, и переселяется вместе с ним в Саратовскую область. Село Рефлектор в Ершовском районе существует до сих пор.
На станцию Пишпек состав новых переселенцев прибыл 24 апреля 1925 года. Вышли посреди пустынной степи. Было холодно. Шёл снег. Огляделись. «Вот и приехали мы на конец света», — сострил какой-то юнец. Некоторые женщины набросились на своих мужей: «Куда вы нас привёзли? Чем мы завтра будем кормить детей? Где жить?». В кассе кооператива на тот момент оставалось всего 320 рублей.
Через 10 лет «Интергельпо» станет одним из лучших кооперативов Советского Союза, но перед этим его членам предстоит пройти через очень большие трудности.
Степь да степь кругом
Так коммунисты-интергельповцы в количестве 303 человек, включая женщин и детей, оказались в Киргизии, на железнодорожной станции Пишпек, посреди азиатской степи, где рос курай и камыш. По договору 43 гектара этой пустыни принадлежало кооперативу. Несколько человек сразу же решили уехать, к таким трудностям они оказались не готовы. Как правило, уезжали к своим знакомым в более обустроенную Россию. Остальные разместились в теплушках, в которых приехали. Однако через непродолжительное время выяснилось, что вагоны необходимы железной дороге. Членам кооператива предложили поселиться в бывшем лагере военнопленных, оставшемся после Первой мировой войны. Лагерь находился в трёх километрах от станции и был абсолютно не приспособлен для жизни семей с детьми. Немного привели его в порядок и заселились. Места на всех хватало только на сон. Неподалёку от лагеря новые жители обнаружили кладбище военнопленных, среди погребённых встречались и чешские фамилии. Через некоторое время переселенцы пополнят это кладбище… своими детьми. От азиатской малярии в течение трёх месяцев умерли практически все дети до трёх лет. На фоне сложившейся трагической ситуации надо было работать.
Труд и мечта
Что сделали интергельповцы? Они разделили работу по двум направлениям. Первое: это организация совместного питания и выделение профессий, которые могут сразу зарабатывать, чтобы обеспечить потребности кооператива: обувщики, портной, пекарь и мясник. Второе: строительство производственных объектов и домов для жизни. Начали производство необожжённого кирпича. В день производили по 7-8 тысяч штук. Всё давалось неимоверным трудом. Люди вставали в 3-4 часа утра и шли на работу. Часовой перерыв во время самого зноя — и снова за работу, до позднего вечера. Работа не оплачивалась — не было чем. Существовала система так называемых трудочасов, с возможностью рассчитаться в будущем.
Люди работали, ими двигали мечта, идея и партийная организация «Интергельпо», члены которой на собственном примере учили преодолевать трудности. Удивительно, но кроме изнурительного физического труда в абсолютно чуждых европейцам климатических условиях, они ещё ходили в кружки и изучали теорию марксизма-ленинизма. Нет, они не были сверхлюдьми. У них просто была идея. И не только коммунистическая. Они верили в труд как высшую форму человеческой деятельности. В совместный труд на благо других, как бы пафосно это сейчас ни звучало.
Интергельповцы ехали в страну победившего пролетариата, а оказались единственной рабочей организацией во всей Северной Киргизии. Падать в грязь лицом было нельзя. Через восемь месяцев после приезда кооператив под открытым небом уже запустил свои мастерские — слесарную, столярную, токарную, кожевенную. А на переломе 1925 и 1926 годов интергельповцами была запущена первая в Киргизии (да и во всей Средней Азии) электростанция! Первую «лампочку Ильича» зажигали в присутствии правительства Киргизии и местных жителей. Кстати, сначала киргизы немного пугались техники, гремевшей в мастерских, и особенно боялись трактора Fordson, который коммунары привезли с собой, они называли его «шайтан-арба».
Пожар
В мае 1926 года в кооперативе случилась трагедия, которая подкосила многих. Из-за короткого замыкания возник пожар. Сгорели все мастерские со станками и склад с тремя вагонами готовой мебели для местной школы и канцелярий. Кооператив оказался в ещё более тяжёлом положении, чем в первые дни своего приезда. Многие не выдержали — уехали в Россию. Положение оставшихся усугублялось тем, что в Чехословакии формировался второй состав «Интергельпо». Через три месяца люди должны были приехать, как и первый состав, на пустое место. «Что мы скажем нашим?» — этот вопрос был на устах у всех. Однако самоотверженный труд чехословаков не остался незамеченным, Советы дали им для восстановления производства страховку и беспроцентный кредит. Второй состав вёз 222 членов кооператива с семьями (всего 606 человек) и всё необходимое оборудование для текстильной фабрики. В период расцвета «Интергельпо» в 1934–1938 годах фабрика будет производить в год 300 тыс. метров сукна и других тканей.
Текстильный состав
Второй состав, который получил название «текстильный», сначала было решено расположить в Алма-Ате, там и строить фабрику. В Алма-Ате очень обрадовались такому предложению, однако реальность оказалась иной — перевезти туда почти 600 человек было невозможно. Остановились на Пишпеке. Второй состав был примечателен ещё и тем, что вёз чехословакам учителя. Им был писатель Петр Илемницкий. Организовавшему в Пишпеке школу для детей-интергельповцев Илемницкому довелось в ней проработать недолго. Он заболел малярией и вынужден был уехать. В качестве нового места жительства и более благоприятного климата он выбрал Черноморское побережье Кавказа, где компактно, в нескольких поселениях, проживали чехи, переселившиеся туда в середине 19-го века.
Как завещал Ленин
В 1927 году интергельповцы строят на свои средства школу, правление кооператива выносит решение пригласить туда работать русских учителей. Детям, чтобы поступить в училища и вузы, нужны были русский язык и образование. К 1934 году количество учеников школы из-за её популярности вырастает до 481. Интересно, что несмотря на все лишения чехословаки понимали: и они сами, и их дети могут добиться в СССР намного большего, чем в родной стране. Например, получить высшее образование и хорошую специальность, а значит, и работу. Как сейчас бы сказали, СССР давал им возможность социального лифта. Многих брали на партийную работу. Хорошие идеологи СССР были нужны. Так в 1933 году семья Дубчеков из Киргизии переезжает в Москву, где глава семьи Штефан Дубчек обучается в партийной школе.
Почему уезжали из кооператива?
Нельзя сказать, что в «Интергельпо» всегда царила атмосфера всеобщего равенства и братства. Среди членов кооператива были и такие, кто, отправляясь в Киргизию, рассчитывал только на личную выгоду и хороший заработок. Профессии, востребованные тогда в Киргизии, у них в руках были. Но коллективизм требовал полной отдачи. Некоторые с этим не хотели мириться, уезжали в Россию: в Ростов, Новороссийск, Москву, Саратов… Другие вынуждены были покинуть Киргизию из-за климата и болезней. Была ещё третья группа: те, кто решил покинуть «Интергельпо» и СССР, кто не хотел лишаться чехословацкого гражданства. Дело в том, что в 1936 году была принята новая Конституция, названная впоследствии «Сталинской». Согласно ей, все иностранцы, проживающие на территории СССР, должны были принять советское гражданство. Или покинуть страну. Именно в эти годы в Чехословакию вернулись Дубчеки. За все годы существования кооператива его покинуло по разным причинам около 300 человек, почти треть от всех переехавших.
Лучший кооператив страны
Но вернёмся в 1927 год, 2 мая. Кооператив торжественно запускает в эксплуатацию текстильную фабрику. На открытии собралось 3 тысячи человек, включая руководство Киргизской ССР. Этот день стал Днём дружбы между чехословацким и киргизским народами.
Интергельповцы, надо отдать им должное, кроме трудовой, жили богатой духовной жизнью. Создали любительский театр, где ставили «Проданную невесту», издавали газету, была у них и своя библиотека. Первый Дом культуры во Фрунзе построили тоже они. Он был рассчитан на тысячу мест, а столовая в доме культуры готовила и продавала в день до тысячи обедов! Назвали его Домом парижских коммунаров, и в фундамент (левый дальний угол) заложили послание потомкам.
Десятилетие «Интергельпо» в 1935 году отмечали широко. Подводили промежуточные итоги. Рапортовали, что в настоящее время баланс кооператива составляет 3,5 млн рублей (приехали они с балансом 50 тыс. рублей). Чем ещё гордились: собственная продовольственная база на 270 гектаров земли, 21 гектар фруктовых деревьев, молочная ферма (ежедневный удой — 3 тыс. литров молока), 450 голов свиней и 300 голов овец. Работает суконная фабрика (350 тыс. метров сукна в год), кожзавод (7 млн кв. дециметров кожи в год), мебельная фабрика (разных изделий на 1 млн рублей в год), металлообрабатывающая литейная мастерская. Для членов кооператива было построено в общей сложности 177 квартир — жилплощадью 4.774 кв. метров. В Доме культуры работал кинотеатр со звуковым кино, в театре было поставлено 44 спектакля, в духовом оркестре играло 18 человек, а в симфоническом — 15. В «Интергельпо» к тому времени работали люди 17 национальностей! Кооператив «Интергельпо» был признан одним из самых лучших в Советском Союзе.
Достойны романа
Три раза в коммуну приезжал из Чехословакии Юлиус Фучик, который решил написать об «Интергельпо» роман. Главным героем должен был стать руководитель кооператива венгр Ян Самуэль-Сабо. Фучик месяцами жил в «Интергельпо», встречался с людьми, собирал материал, делал заметки. Заметки якобы хранились у журналиста Яна Швермы, но безвозвратно исчезли. Кстати, имя героически погибшего во время Словацкого восстания Швермы раньше носила станция метро «Йинонице», его именем был назван один из пражских мостов через Влтаву (сейчас мост Штефаника), а памятник Шверме, стоявший у моста, сейчас можно видеть на Ольшанском кладбище, где его установили современные коммунисты, вытащив из запасников.
Итак, «Интергельпо» в середине 30-х годов находится в самом расцвете. Жить бы, как говорится, да жить. Но приходит страшный 1937 год, который не пощадит и членов кооператива.
Продолжение следует
Ирина Шульц
