Как чехи нашли на Кавказе свой Чешский рай
Чешки Варваровки собрались на репетицию хора «Варварушка» и встречу с корреспондентом «Пражского экспресса» в местном Доме культуры
Фото автора
За 150 лет жизни в России они обрусели, но сохранили национальные черты и даже устный язык. Они пережили славные и горькие страницы истории России вместе с её народом: верно служили стране, ставшей их родиной, страдали от раскулачивания и погибали на фронтах войн. Они русифицировали имена, приобрели отчества и сроднились с землёй, на которой родились и выросли. Однако в жизни каждой такой семьи есть свой «хрустальный замок» — их историческая родина, Чехия. Её язык, кухня, обычаи и обряды. Её культурный код. Когда речь заходит о Чехии, их лица светлеют: они возвращаются в детство. Тогда бабушки говорили с ними по-чешски и звали к вечерней мессе, а учитель в чешской школе следил за правильной расстановкой долготы гласных на уроках письма, тогда игрались свадьбы и справлялись поминки по всем чешским обычаям, а в дом приходил самый главный чешский праздник — Рождество…
Удивительно, но Чехия узнала о том, что на территории Краснодарского края компактно проживают чехи, не так давно — 15 лет назад. В 2001 году из Новороссийска в чешский МИД пришло письмо от соотечественников, в котором потомки чешских крестьян, переселившихся в Российскую империю во второй половине XIX века, рассказали о себе.
Просто Мария
Чешке Марии Петровне Копервас 67 лет. Всю жизнь она прожила в селе Варваровка в Анапском районе Краснодарского края, куда переселились её предки в позапрошлом веке. Первый и, по её грустному утверждению, последний раз Мария Петровна побывала в Чехии в 2012 году. В возрасте 63 лет она стала одной из победительниц конкурса сочинений, проводимого Чехией по всему миру среди чешских соотечественников. «Нас собралось в Праге 65 человек, из России было всего двое. Все очень разные, говорящие на языках своих стран, но все мы друг друга понимали. Мы все говорили по-чешски и это было прекрасно!» — делится восторженными воспоминаниями Мария Петровна. Она принадлежит к четвёртому поколению так называемых чехов Кавказа. Статная, стройная, высокая — в ней невозможно не рассмотреть типичную чешку, внешне такую же, как знаменитая актриса Квета Фиалова или не менее известная спортсменка Барбора Шпотакова. Мария Петровна — женщина простая, но по-своему выдающаяся. «Наша отличница», — называют её другие чешки Варваровки, оценившие её победу в конкурсе сочинений в столь зрелом возрасте.
Откуда на Кавказе чехи?
После полувековых кавказских войн, завершившихся победой Российской империи, горцы, проживавшие на Черноморском побережье, покинули эти края и перебрались в Турцию. Перед царским правительством встал вопрос: кто будет осваивать новые земли. Попробовали заселить казаками, но опыт оказался не очень удачным. Казаки, занимавшиеся земледелием на степных территориях, не знали, как обрабатывать предгорные массивы. В это время (вторая половина XIX века) в ряде стран Европы в связи с быстро развивающейся промышленностью наступил кризис перепроизводства, приведший к массовой безработице и нищете. Чешскому крестьянству в Австро-Венгрии остро не хватало земель, страна была перенаселена, не доставало продуктов питания. Началась массовая эмиграция. Чехи уезжали в Америку, Бразилию и Россию. В пользу последней чешская интеллигенция, уже находящаяся на пике своего национального Возрождения и исповедующая идеи неославизма, вела агитацию. Главным аргументом выступало сохранение своей идентичности в славянской стране, в то время как в Америке, говорили они, чехи быстро потеряют свою национальную принадлежность. В своей статье «Чехи и русины на Северном Кавказе: переселенческие планы и их реализация» исследователь Владимир Пукиш отмечает: «Одним из наиболее энергичных агитаторов переселения чехов в Россию был известный пражский издатель Эдуард Валечка (1841—1905). Он опубликовал несколько брошюр-руководств для переселенцев, например «Черноморский округ Кавказа» (Прага, 1871) и «Куда нам следует переселяться — в Америку или в Россию?» (Клатовы, 1871) [8; 9]. В обеих книгах пропагандировалась идея переселения чехов в Россию, где они смогут сохранить своё славянское «лицо». Валечка пишет: «Если уж есть такая потребность выехать, то не в Америку, а в славянскую Россию. Не уменьшим же своим отъездом [в Америку] количество славян!» [9, s. 8]».
Надежды чехов на «славянскую Россию» были так сильны, что созданный в Праге Комитет по переселению чехов на Кавказ планировал отправить в Россию аж полмиллиона человек и создать в Черноморской губернии губернию Чехославянскую. В год планировалось отправлять в Россию по 50 тысяч человек. Но кавказский наместник, великий князь Михаил ограничил количество всех иностранных переселенцев до 30 тысяч. Согласно «Положению о заселении Черноморского округа и управлении им» позволялось переселение иностранцев, но только христиан. Царское правительство предложило переселенцам льготы. Они, например, освобождались от налогов и воинской повинности.
Россия в свою очередь верила в чешское крестьянство, потому как оно находилось на более высоком уровне социально-экономического развития, чем российское. Ведь всего каких-то несколько лет назад в России ещё существовало крепостное право.
Начало
И они поехали… Первый пароход с чехами пришёл в Новороссийск из Одессы в 1869 году, другой, военный, был из Ялты. До Одессы добирались на телегах с нехитрым скарбом, по 5-10 семей. Есть сведения, что иные даже шли пешком, а утварь везли на собачьих повозках. Дорога занимала 3-4 месяца. В 1869 году на Черноморское побережье прибыло 360 семей. В 1870 — 1971 годах переселение продолжилось и длилось вплоть до 1900 года.
Названия чешским и смешанным чешско-русским поселениям российские власти давали в основном по именам святых. Так возникли Кирилловка, Мефодиевка (чехи говорят, что названия этим двум поселениям были даны в день их основания — на праздник святых Кирилла и Мефодия), Владимировка, Борисовка, Глебовка, Цемдолина, Гайдук под Новороссийском, Варваровка и Павловка под Анапой, неподалёку от Геленджика Текос, Тешебс и Адербиевка, под Туапсе Анастасиевка, хутор Мамацев у Майкопа.
В научно-популярной статье Игоря Кузнецова «Чехи Кавказа» приводятся сведения о переселении 150 чешских семей даже на территорию Абхазии (сейчас это село Цебельда). Здесь же мы находим статистические данные по чешским дворам за 1890 год: Варваровка (31 двор), Павловка (21 двор). В 1905 году в Анастасиевке было 22 двора, а в Текосе и Тешебсе — 14 и 16 дворов соответственно.
Начало было очень трудным. Приходилось жить в землянках, дети, которых в семьях было очень много, часто умирали от малярии. Многие не выдерживали испытаний и отправлялись в обратный путь, однако добраться домой удавалось единицам — в большинстве своём люди в пути погибали.
Заселение земель иностранными колонистами изучал кубанский историк, казачий политик Фёдор Щербина. Он описал взаимоотношения этнических групп с властью, с местным населением, причины бедствий. Он был одним из тех, кто сохранил чехам историческую память. И судьба ему ответила благодарностью — в 1921 году, уже в преклонном возрасте, он нашёл прибежище в Праге, где вплоть до своей смерти работал профессором. В 1936 году его похоронили в склепе Успенского храма на Ольшанах, а на родину прах Щербины вернули только в 2008 году.
Варваровские бабушки
Одним из самых многочисленных чешских поселений была Варваровка. В сегодняшней Варваровке потомков чехов осталось очень мало. На встречу со мной в местный Дом культуры руководитель хора «Варварушка» Елена Николаевна Копотова собрала пять чешек. В разгар знойного августовского дня на встречу пришли Мария Петровна Копервас, Лидия Ивановна Воронова (в девичестве Линдгарт), Нина Даниловна Поленова (по бабушке — Гоуфек), Анна Полякова (по матери — Долейшек). Позже подошла приехавшая из Анапы Евгения Сланец, которая, рассказывая о себе, с достоинством отметила: «Я — чистокровная чешка». Ещё бы! Именно женская ветвь её семьи — все четыре поколения (и она в том числе) — изображена на обложке книги Владимира Пукиша «Чехи Северного Кавказа. Годы и судьбы. 1868 — 2010». Книга вышла в 2010 году на русском языке благодаря финансовой поддержке чешского МИДа и была представлена в своё время в Славянской библиотеке в Праге и на Московской книжной выставке на чешском стенде. Планировалась сразу как двуязычная, но объём был настолько обширен, что поместился только русский текст.
На встрече в Доме культуры мы разговариваем и пьём краснодарский чай с пряниками и конфетами. Я расспрашиваю чешек об их предках, об укладе жизни, о том, кто и когда был в Чехии. Говорим по-русски. И вдруг слышу: Vinečko chceš? Это Нина Даниловна обращается ко мне. На столе появились бутылочка сухого домашнего вина, сделанного по рецепту её отца, козий сыр собственного производства, жареные кабачки и помидоры с собственных грядок. Варваровские бабушки запели...
Чешская лоза, пиво, цемент и искусство
Исследователь Владимир Пукеш в своей статье на сайте «Наше вино» отмечает, что виноградарством чехи занялись уже после переезда в Россию, а не до, как иногда принято считать. Свою первую лозу они высадили на новой земле благодаря земляку, Фёдору (Бедржиху) Ивановичу Гейдуку, окружному агроному, которого на эту должность пригласил начальник Черноморского округа Д. В. Пиленко в 1867 году. Гейдуку в ходе исследования почвы удалось обнаружить большой участок земли с уникальными почвенно-климатическими условиями, как раз идеальными для выращивания винограда. Место это хорошо известно всем русским. Это колыбель российского шампанского «Абрау-Дюрсо», история которого ведётся с 1870 года. Чех Фёдор Гейдук завёз из Франции под Новороссийск виноградную лозу за 20 лет до князя Голицына (в его владении имение Абрау-Дюрсо оказалось в 1891 году). Есть версия, что Гейдук впервые на этой территории переработал виноград в вино. Его называют и главным инициатором переселения чехов на Кавказ.
То, что первыми пивоварами на Кубани были чехи, наверное, никого не удивит. Обустроившись на новом месте, чехи начали варить пиво. В 1899 году, через 30 лет после переселения, чех Ярослав Острый открыл 1-й Черноморский пивоваренный завод. Пивзаводы открылись в Екатеринодаре (ныне Краснодар), Майкопе, Армавире, Новороссийске.
Однако удивить всё-таки есть чем. Залежи осадочных пород глинисто-известнякового состава, так называемые мергели, пригодные для производства портландцемента, под Новороссийском обнаружил чех Остап (Йозеф) Кучера. Вот что пишет газета Кавказ в № 20 от 22 января 1886 года: «…Никто, наконец, и не подозревал, что на берегах Новороссийской бухты существуют громадные залежи цементного камня. Он открыт также нечаянно, благодаря приезду профессора геологии из Праги, г. Кучеры, в гости к родственнику своему, агроному Гейдуку, в Новороссийск. Исследовав из любознательности окрестности, профессор не замедлил признать существование здесь высокоценной каменной породы, могущей давать лучший в мире, по своему качеству, гидравлический цемент. Теперь в Новороссийске — обширное цементное производство, с полумиллионом основного капитала; ежегодно изготовляется до миллиона пудов превосходного цемента».
И если в честь Фёдора Гейдука (Гайдука) ещё при его жизни в 1870 году было названо село, то улица Оскара Кучеры по инициативе местных жителей в селе Гайдук появилась недавно — в 2013 году.
Развитие промышленности в Черноморской губернии, строительство железной дороги Новороссийск — Тихорецк внесли свои коррективы и в чешский сельский уклад жизни, многие чехи перешли на производство. Новороссийские современные СМИ любят добром вспоминать чехов-железнодорожников: заместителя директора завода «Красный двигатель» Владимира Данека, токаря на «Элеваторе» Франца Ворачека, плотника, столяра, а затем мастера производственного обучения в Железнодорожном училище № 3 Иосифа Кубеша.
А какой чех без музыки? Тем более что чешских музыкантов в Российской империи, а в основном в Киеве и в Санкт-Петербурге, работало очень много. Уроженка Новороссийска певица Ружена Сикора, ставшая впоследствии народной артисткой Российской Федерации, после войны находилась на пике популярности. Это она первой в СССР на русском языке исполнила «Бесаме мучо».
Чехами Кавказа, природным богатством и красотами края восторгались чехи, посещавшие своих соотечественников в разные времена. Причерноморье изобразил на своих полотнах известнейший чешский пейзажист Антонин Славичек, а поэтические впечатления оставил родственник Фёдора Гейдука поэт Франц Адольф Гейдук. В 20-е годы о чехах Кавказа писал чешский писатель Пётр Йилемницкий, проживший в Павловке два года.
Связь с родиной и самоуправление
В конце XIX — начале XX века чехи Кавказа имели очень тесные связи со своей исторической родиной. В Праге существовали общества, которые обеспечивали соотечественников книгами, учебниками, католической литературой на чешском языке, предметами быта и национальными костюмами. Чехи жили замкнутыми этническими группами. В диссертации Елены Домашек об исторических поселениях чехов на Кавказе говорится, что формой самоорганизации таких групп была автаркия — самообеспечение и самоуправление. Если поселение было этнически смешанным, то чехи не принимали никакого участия в управлении поселением. Согласно изданным в то время указам, коммуна лишалась самоуправления, если член коммуны совершит правонарушение. Может быть, поэтому, а может, потому, что чехи по сути своей — миролюбивый и трудолюбивый народ, не было совершенно ни одного преступления! Сказать, что местное население сразу и безоговорочно приняло переселенцев, тоже нельзя. Историографы фиксируют случай, когда казаки отказали чехам в поселении, хотя свободные земли в наличии имелись.
Чехи жили обособленно, но богатой и трудовой, и общественно-культурной жизнью. Благодаря своему упорству уже через пару десятков лет они стали обеспечивать сельхозпродукцией весь край. В каждом селе был свой духовой оркестр, а праздники отмечали всем селом. Их хозяйства были образцово-показательными, что зафиксировали исторические документы.
В Варваровке на ручье стояла мельница
В Варваровке, в отличие от Кирилловки и Новороссийска, нет своей зарегистрированной организации этнических чехов. Зато есть хор «Варварушка», в котором чешки поют казачьи, русские, украинские, чешские песни. Одной из таких песен — V Varvarovce na potoci stával mlyn («В Варваровке на ручье стояла мельница») — их научила учительница чешского языка Эва Ржезничкова, которую чешский МИД делегировал в Новороссийск для обучения соотечественников. Изначально, конечно, в словах песни никакой Варваровки не было — это женщины сами её туда вставили, получилось очень здорово.
Чешки Варваровки очень полюбили Эву Ржезничкову. Эва проработала в России всего год, но и за столь короткое время она смогла разучить с варваровским детским танцевальным коллективом «Фаворит» несколько чешских танцев, а с хором — песни. Чешки «в возрасте» посещали уроки чешского, где вспоминали правила письма, а кое-кто только учился писать по-чешски, ведь их чешский язык был в основном устным. Чешскую школу в Варваровке закрыли в 1969 году. Католический костёл, что стоял неподалёку от современного ДК, после революции отдали под клуб, во время войны румынские оккупанты перекрестили его в православный храм, а после освобождения он снова стал клубом. Разрушили его уже во времена перестройки. А здание чешской школы находится в аварийном состоянии, но ещё сохранилось. «Снова его кому-то перепродали», — сетует Мария Копервас, которая посещала эту школу в конце 50-х годов. Чехи строили на совесть. Вот и Главпочтамт Варваровки тоже находится в чешском доме.
История России в истории чешских семей
После начала Первой мировой войны в Новороссийске возникает чешская дружина, которую формирует сын Фёдора Гейдука — Ярослав. Позже дружина стала полком, куда кроме чехов входили сербы, болгары и другие. С дружиной Ярослав уезжает в Киев, а потом и на фронт — воевать против Австро-Венгрии. Умер он в 1918 году от паралича, похоронен во Владимировке.
Грянула Октябрьская революция, а за ней — раскулачивание и коллективизация. На форуме Новороссийска www.novorosforum.ru местный краевед Сергей Шило пишет о чехах, пострадавших от раскулачивания и сталинских репрессий. У него на форуме можно найти воспоминания, записанные самими чехами.
Как чехи нашли на Кавказе свой Чешский рай
Окончание. Начало на стр.2
Из воспоминаний А. А. Шусс (орфография и пунктуация сохранены): «Точно не помню в каком году. 1928-1929. Нашего отца арестовали и обвинили его за нездачу хлебо заготовку сроком 6 лет тюремного заключения с конфискацией имущества плоть до кур. В эти годы принесли повеску здать пшеницу. Отец здал полное, принесли повторно здали все остаки. отец им говорил что в этом году пшеница вымерзла, зимой была комисия разрешили перепахть и посеять кукурузу весной этого года но это все не помогло. повестку присылали одна за одной пока не вывезли все и курцу больше нечего было здавать. В один день Утром прислали повеску явится в сельский совет. Отец пошол и больше домой не вернулся к обеду был осужден к 6 годам тюремного заклучения с конфисаци имущества плодь до курыць. В 1930-е годы был освобожден из тюрьмы Либитирован полностю и дали ему бумажку возвратить имущество. Когда отец вернулся из Новочеркасской тюрьмы мы уже жили в г. Новороссийске на квартир ул. Плавневая 10. Отец матери сказал что поедить в анапски сельсовет и попросит одну коровку для малых детей когда приехал в сельсовет с документы у него все отобрали хорошо его избили и пригрозили что если кому расскажет его семью и его арестують. Отец приехал домой больной и матери и никому другому не сказал. Только в 1933 год перед его смертью матери все разказал. Мы мать и дети похоронили отца в 1933 год г. Новороссийске, где прживали ул. Плавневая 10».
Мария Копервас, дед которой тоже был Шусс, рассказывает, что и его арестовывали, но отпустили, так как он был из малоимущих крестьян.
Чешки Варваровки гордятся своими предками, участвовавшими в Великой Отечественной войне в армии Людвика Свободы: Кубишем, Линдгартом, Гейлем… Их имена высечены на варваровской военно-исторической мемориальной плите. Некоторые геройски погибли в битве под Соколово. В архиве Дома культуры в электронной папке «Бессмертный полк» есть фотографии всех воевавших чехов Варваровки. Мы договорились с руководством, что снимки мне перешлют, и их можно будет пронести по Праге в колонне «Бессмертного полка».
Захоронения чехов Варваровки
Фото автора
Жизнь и судьба
Мария Копервас проводила меня на одно из местных кладбищ, где похоронены чехи. «Чехи всегда ставили крест в голове покойника, а русские — в ногах», — рассказывает Мария Петровна. Мы с трудом пробираемся по заросшему травой и сорняком кладбищу. Чешских захоронений много. Они, как правило, семейные. «А вот те, кого замучили оккупанты во время войны», — Мария Петровна поправляет венок на памятнике, на котором из восьми фамилий пять — чешские.
Собирались ли чехи Кавказа после перестройки как-то массово покидать край, где родились и выросли, и переезжать в Чехию? Нет. Здесь, в России, прошла их жизнь. Здесь могилы их предков, переживших тяжёлое столетие вместе с Россией.
В книге фотографий «Далеко от дома» Индржиха Штрейта и Мартина Седлачека о жизни чешского меньшинства в Причерноморье, изданной в Чехии, приводятся слова одного из потомков чешских переселенцев: «Тогда было тяжело. Почему? У нас уже была другая жизнь, не как у наших родителей, которые не могли говорить или что-то делать. Мы чувствуем себя намного свободнее, и то, что скопилось в наших душах и в душах наших родителей, вылетает наружу. Мы чувствуем себя намного свободнее. И потому, что нам живётся легче, чем нашим родителям. Мы не должны ничего прятать, мы можем говорить обо всём.
У вас там, в Чехии, есть свой Чешский рай. Но посмотрите сюда. Это такой наш Чешский рай».
Ирина Шульц
