В Чехии есть город, который кажется мне унылой богадельней, где по Колоннаде слоняются с чайничками высокомерные больные имущие, цедят кислую водичку, чтобы «пааааачиститься». В Карловых Варах я встретила Анну Ривелотэ, прозаика, поэтессу столь тонкую, талантливую и ёмкую, что моё чувство реальности немедленно опрокинулось в обморок – не ожидала я здесь её увидеть.

Вот как описывает Вары Анна:

«Наверное, Карловы Вары из космоса похожи на пирожное. А вблизи они похожи на множество пирожных в розочках и завитках крема, спрятанных в высокой траве. На многоярусную кондитерскую лавку, в которой орудуют гномы. В Карловых Варах так сладко, что ломит зубы. Хочется быть ребёнком, чтобы иметь возможность это оценить. Впрочем, живой ребёнок обращает внимание, как ему и положено, только на паутину, да шишки, да на землянику за чужим забором, да на уток и краснохвостых рыб в пруду. Быть в Карловых Варах по делам – смешно и не взаправду, но дела-то были, и нешуточные. И пока Тео ими занимался, мы гуляли, лавируя между туристическими группами и конными экипажами, мимо источников, над быстрой и мелкой рекой. Слишком много народу: пожилая европейская публика с поильниками, азиаты с фотоаппаратами, неутомимые украинки с детьми. Они не населяют этот город, они выглядят, как муравьи, ползающие по альбому с ветхими фотографиями, нет, как термиты, пробующие на зуб обстановку старинного особняка. Они – живые, хоть и страдающие ливером, измождённые экскурсиями; сквозь их бодрое полноцветное копошение Карлсбад почти неразличим. Каков он на самом деле, наверное, можно понять только в разгар несезона, по истечении срока годности сливочного крема, где-нибудь в унылом ноябре, когда позабытые в траве куски торта являют свою смертную, уязвимую сущность. Под ярким июльским солнцем город только вяло шепчет из-под воды, нет голоса, есть аналоговый шум, трещины, сколы, треск иглы, пятна на желатиновой плёнке».

Она рассказала, что сопровождает мужа, он иконописец, и сейчас работает над росписью в православном храме Петра и Павла. У мужа в Чехии и Словакии много работы, и им приходится ездить между Россией, Чехией и Словакией по нескольку раз в год – повсюду на три месяца. Церковь предоставляет жильё. В Чехии не пишется.

– Сейчас я ничего не пишу. Последняя книга, которая у меня вышла – это сборник сказок и рассказов «Арысь-поле», сейчас я ничего такого не делаю. Просто нет такой возможности, язык толком не начинала учить, всё больше внутри семьи.

Надо сначала разобраться с семейными планами, потому что ребёнок, который не ходит в детский сад, отнимает очень много времени. Строго говоря, это единственная причина, по которой я сейчас ничего и не пишу, у меня на это просто времени нет. Как только мы определимся, где мы будем жить, где мы отдадим ребёнка в сад или в школу, будет понятно, что я буду делать дальше. Может, устроюсь в какое-то периодическое издание, хочется попробовать. Может быть, вернусь опять к написанию сценариев для сериалов.

– А стихи?

– Стихи – это дело такое, тут загадывать нельзя, они появляются вне зависимости от наших планов.

– Так времени или вдохновения нет?

– Я много об этом думала. Мне кажется, что касается стихов, то они пишутся от горя, а проза – по большей части от скуки, когда у человека времени в достатке, он может себе позволить сесть, поковырять в носу, придумать какой-то сюжет и описать его на 800 страницах. Когда такого времени нет, не понимаю вообще, как этим можно заниматься.

– Вам нравятся Карловы Вары?

– Хорошему человеку везде хорошо. Куда бы ты ни приехал, всегда можно найти в себе ресурс, настроение, угол зрения на среду, которая тебя окружает, и тебе везде будет неплохо.

Свои истории присылайте на указанный выше имейл или звоните по телефону: 774 185 749, мы их запишем.