Торгово-культурный центр «Арбат», расположенный в двух шагах от станции метро «Градчанская» (Hradčanská) в престижном районе Прага 6, знаком большинству русскоговорящих жителей чешской столицы. Когда-то он назывался «Русским салоном», потом обрёл своё новое имя. Но, как бы он ни назывался, он всегда был именно центром – центром притяжения для тех, кто, переехав жить в «сердце Европы», часть своего сердца оставил на родине.
Об истории и буднях центра мы поговорили с Иолантой Аванесян, которая является не только его владелицей, но и душой. Она настолько, по её словам, «примелькалась» посетителям, что, когда ей приходится на минутку подменить продавца в продуктовом отделе, сердобольные покупатели спрашивают: «Вас опять понизили? Вы же раньше были в книжном...»
В принципе, книжный отдел был создан под меня. Когда меня брала на работу Елена Полякова, хозяйка «Русского салона», она меня спросила, где я себя вижу? Я сказала, что вижу себя только среди книг. Дизайнер, который создавал интерьер отдела, спросил меня, кто я по знаку зодиака. Я сказала: «Рыбы». Он говорит: «Тогда я буду делать под Рыб». И вот, хотите верьте, хотите нет, когда я сама набирала продавцов в книжный отдел, я, не зная того, взяла двух Рыб. Рыбам свойственна любовь к прекрасному, поэтому у нас в этом отделе такая особенная атмосфера. Я так люблю книги, что иногда мне просто жалко было продать какую-то хорошую книжку человеку, которому, как мне казалось, она не подходит. Я считала, что она должна принадлежать совсем другому. И её покупатель находился. Потому что, если человек любит книгу, он всегда найдёт деньги. Нет, есть такая категория людей, что никогда не купит. Был один человек, ходил в книжный отдел часто. Я его спрашиваю, не хочет ли он купить книгу? – «У меня нет денег». Лет пять назад спрашиваю его же. Он говорит: «У меня нет времени». Сегодня он отвечает: «Я читаю через Интернет». Я понимаю, что этот человек никогда не читал книг. Ни тогда, когда у него не было денег, ни тогда, когда у него не было времени, ни тогда, когда у него появился Интернет. Это не читатель. Читатель никогда в жизни не расстанется с книгой. Даже если он и читает «через Интернет».
Я считаю, что Интернет нас всех погубит. Потому что люди уходят в Интернет, уходят в себя. Уходят от общения. Это очень плохо. Людям надо общаться друг с другом. Когда-то мы даже пытались организовать при центре женский клуб. Это было в 2000 году. У нас внизу было кафе, там собирались женщины, изучали вязание, кройку и шитьё. Через четыре месяца клуб закрылся. Женщины потребовали мужчин. Они сказали, что без мужчин им не интересно. Нужны мужчины, нужен алкоголь, чтобы было весело. Ну, а если открываешь клуб, он должен отвечать твоим интересам. Мужчины же не мой интерес, поскольку я замужем. Новый клуб пока создавать не хочу, потому что, если его организовывать, нужно в нём участвовать, а я пока не имею на это времени.
Вообще, помогать людям – очень тяжело. Не то, что люди тяжёлые, нет. Эмиграция вообще очень на человеке сказывается. И очень часто человек приходит с такими проблемами, с которыми просто и ему самому тяжело справиться, а мне помочь – практически нереально. Очень тяжёлые истории и судьбы. Если ими заниматься, нужно забросить магазин и посвятить себя совсем другому делу.
Примеров много. Работал человек четыре месяца в одной фирме и ему не заплатили ни копейки. Бросил муж жену. Ну, как здесь помочь? Меня друзья спрашивают, а почему люди со своими бедами ко мне приходят? А куда прийти? Пришла ко мне бабушка. Ей очень долго переоформляли пенсию из России в Чехии. Это же долгий процесс. Вот приходила бабушка, сидела у меня в кабинете спрашивала, когда же ей переведут пенсию. Она говорит, что пошла в консульство, ей там не помогли. Я понимаю, что консул не виноват, консульство не виновато. Это сам процесс такой долгий. А бабушке 80 лет. Она хочет услышать то, что хочет услышать. И вот она у нас сидела полгода. Я ей рассказывала, что звоню в Москву, обещали скоро решить. Что самое смешное, я ей назвала дату – январь месяц. В январе ей и дали пенсию. Она пришла, говорит: «Ну, я же знала, куда приходить».
У продавца развивается способность разбираться в людях. Потому что человек переступил порог магазина и нужно его понять. С человеком нужно постараться начать разговаривать на его языке. Если он молчит, попробовать разговорить его. Но не лезть ему в душу. Есть такие, что сами начнут говорить, есть те, что поддержат разговор, а есть те, что будут усмехаться и ничего не скажут. У меня все продавцы работают по такому принципу. Они никогда не подбегут к покупателю и не начнут ему навязывать товар. Я этого очень не люблю и не приветствую. Я всегда спрашиваю, чем могу помочь. И если человек не просит помощи, больше не мешаю. Иногда бывают очень смешные ответы: «Я умею читать по-русски», или «Я что, похожа ни идиотку, что мне нужно помочь?». Бывает, а что делать? Люди же разные. Знаете, к нам приходил один мужчина и всегда ругался. На всё. Покрывал последними словами наш магазин, и я просто однажды его спросила: «Почему вы всё время, когда приходите, ругаетесь?» А он честно ответил: «А куда мне пойти поругаться? Чех-то меня не поймёт. А мне так хочется высказаться. А я живу тут один». И я поняла, что люди иногда приходят и говорят что-то неприятное не потому, что им не нравится магазин или не нравится какой-то продавец. А просто что-то в них накопилось. Мы же всё-таки все живём на чужой земле. Это надо учитывать. Мы же, на самом деле, остались без родины. Это всё сказывается на характере человека. Это очень страшно: остаться без родины.
Я себя в Чехии чувствую очень спокойно. Я родилась в Нальчике, в Кабардино-Балкарии. В мусульманской среде. Муж – в Азербайджане. И там, и там все говорили по-русски. Это же колоссальный опыт – родиться и жить в другой культуре. И поэтому когда сюда приходят и говорят: «Вот, чехи нас не любят», я этого не понимаю. Я до такой степени привыкла жить среди людей чужой национальности, что для меня разницы нет. Я чехов очень люблю и уважаю, что они вообще нас приняли. Даже если что-то плохое и происходит со мной, я понимаю, что это не страшно. Страшно – это когда война. В магазине пустые полки. А когда всё есть – это хорошо. Я знаю, что такое настоящее трагедия. Это трагедия нынешнего поколения. Они не знают, что такое плохо.
Мы приехали в Чехию в 1995 году. Просто сели в поезд и приехали в Прагу. В то время была безвизовая система. Мы ехали в никуда. Нас здесь никто не встретил. Не было знакомых. Нам только сказали, что тут очень здорово, всё очень дешево, можно очень дёшево купить квартиру, быстро открыть бизнес, и всё будет очень хорошо. Можно было открыть быстро бизнес и так же быстро прогореть, потому что незнание законов, незнание здешней жизни к этому ведёт. Сначала кажется, что очень дёшево, а когда начинаешь за всё платить, понимаешь, что больше платишь, чем зарабатываешь.
Сейчас русскоговорящий приезжает в Прагу и видит в любом киоске газету на русском языке, он видит даже вывески на русском, меню. Ничего этого в 1995 году не было. Абсолютно ничего не было на русском языке. Мы приехали из Пятигорска. До этого жили в Баку, в 1988 году после событий в Сумгаите нам пришлось оставить Баку, и мы переехали жить туда, где жили мои родители – в Пятигорск. Сумгаит – это февраль 1988 года. Я просто помню город Баку: мужчины уходят на работу, а мы, женщины, остаёмся дома и не знаем, нападут на нас сегодня или не нападут? Мужчины, когда приходили домой, шли на улицы, жгли костры и охраняли целые кварталы. Мы жили в армянском районе. По центральным каналам телевидения не было никакой информации, даже мои родители в Пятигорске не знали. Москва молчала. И, в принципе, когда мы решили уехать – это был апрель месяц, – никто не уезжал, все думали, что всё успокоится, всё будет нормально. Мы уехали потому, что у нас вот-вот должна была родиться дочка. Ехали в пустом поезде, в пустом вагоне... А родителей моего мужа в ноябре уже вывозили. Там уже началась страшная резня. Приехали мы в Пятигорск. У нас родилась первая дочка. Я параллельно училась и окончила музыкальное училище в Москве. Я получила диплом, а через два месяца случился путч. Это был 1991 год. Но я успела получить образование ещё в Советском Союзе. Мы вообще не думали, что когда-то уедем из страны, но так уж случилось, что началась вся эта заваруха в связи с чеченской войной. А это ведь всё рядом – это Кавказ. Переезжали мы в Чехию, прежде всего, ради детей. Просто настал такой момент.
В 1998 году открылся «Русский салон». Сюда устроился на работу мой брат. Потом за ним пришла я, даже не думая, что останусь здесь на такой долгий срок. И я здесь работаю со 2 июня 1999 года. В 2000 году моему мужу было предложено купить продуктовый отдел «Русского салона», и он стал хозяином продуктового отдела. А в 2004 году так случилось, что мы выкупили весь магазин и оставили все службы: книжный отдел, отдел DVD, авиакассы, мы только прибавили обмен валют – этого пункта не было. И он сейчас единственный в Праге 6, и поэтому к нам все ходят. Теперь вот и велосипеды появились. Это был первый магазин с русскими продуктами, который открылся в Праге. Не только с продуктами, а вообще возник как центр. Здесь сразу была и видеопродукция. Здесь были отделы одежды, продавали сумки, кто-то уходил, кто-то приходил, но всегда здесь был комплекс услуг. И я считаю, что это самый большой плюс этого места.
Константин Гербеев