Печать
Категория: Личный опыт
Просмотров: 7631

О причинах трагедии рассуждает чешский пилот

После обнародования Окончательного отчёта Технической комиссии Межгосударственного авиационного комитета (МАК) об обстоятельствах авиакатастрофы польского президентского самолёта под Смоленском многие официальные лица Польши высказали свою неудовлетворённость сделанными выводами. В частности, польская критика направлена против действий российских авиадиспетчеров, которые, мол, давали ошибочные команды. Некоторые из критиков ставят диспетчерам в вину то, что они категорически не запретили самолёту посадку. По просьбе редакции «Пражского Экспресса» ситуацию комментирует опытный чешский лётчик, налетавший по всему миру более 20.000 часов, бывший капитан Ил-62 Рудольф Гарус.

«Речь идёт о попытках перевести случившееся в политическое русло. Крушение самолёта произошло в результате действия нескольких факторов. Конечно, задним числом можно сожалеть о том, что смоленский аэродром не имеет современного оборудования системы посадки (ОСП) и туда загодя не направили мобильную систему ОСП или о том, что рядом с диспетчером не было польского переводчика. Но решающими были недостаточная предполётная подготовка и действия экипажа после того, как стало ясно, что в районе посадки неблагоприятная погодная обстановка. Ничто, кроме политических соображений и возможного психологического давления, не мешало капитану прислушаться к рекомендации диспетчера и уйти на другой аэродром. По правилам, самолёт заправляется таким количеством топлива, которое позволяет сделать две попытки посадки на целевом аэродроме (третья запрещена) и которого достаточно ещё на 2 часа полёта до запасного аэродрома.

Пилот президентского самолёта, как мне кажется, понадеялся на то, что до него, несмотря на сложные метеоусловия, нормальную посадку совершил другой польский самолёт — Як-40, но не учёл, что тот имел более низкие скорость и вес и, таким образом, обладал большей маневренностью, а его Ту-154 был перегружен сверх нормы на 5 тонн. К тому же он приземлялся в Смоленске впервые, а этот аэродром имеет свою специфику: конфигурация местности на курсе приближения весьма сложная. И хотя на борту работали система раннего предупреждения приближения к земле TAWS и высотомер, пилот начал снижение слишком рано. Будь я на его месте, я бы даже под давлением не стал опускаться ниже минимальной высоты 120 метров, ну, пожалуй, ещё допустимо 110 метров, а потом ушёл бы на запасной аэродром.

А что касается обвинений в адрес диспетчеров, то я должен подтвердить: решение о посадке принимает командир экипажа, это его ответственность».

Андрей Фозикош